Мрачново - Степан Александрович Мазур

Тяжело быть тёмным властелином в Мрачново. Прикроет Черепушкина глаза и уснёт или стоит среди поля в полном сознании, теперь без разницы. Морковка ей человеческим голосом говорит то в доме из потеплевшего холодильника, то на просторе: «Ядвига? Ядвига! Я тебя съем, если не дашь мне кого-то съесть!»

Девушка сразу же ощущала себя такой маленькой, круглой и похожей на колобка. Того самого, что от бабушки ушёл. Но в отличие от сказочного хлебобулочного изделия от бабушки уходить она не собиралась. Потому либо открывала глаза и с облегчением выдыхала, либо выстраивала морковку в ряд и обещала:

— Дамы и господа морковки, морковушки и морковинки. Почему вы требуете от меня крови? Я же не донор!

— Крови! Крови! Крови! — скандировал целый полк морковки, не слушая разумных объяснений.

Тогда как батальон помидоров кричал тут же:

— И убить! — глаза их наливались красным, и так сразу и не поймёшь, томатный сок в них взыграл или же кровожадность. — Мочить! Дай-дай!

А дивизия кабачков добавляла хором:

— И пытать! Терзать! Щекотать!

Были и другие овощи, но тех пока только отряд или максимум — отделение. Так что голоса их пропадали в общем хоре требований.

— Мне нужно подумать! — ответила Ядвига и поспешила в дом. Потому что пока не была уверена, что они её саму сейчас не покусают. Как понять, что на уме у этих овощей? Ведь ума-то у них отродясь не было.

До восстания овощей у дома Агаты дело пока не дошло, но обстановка накалялась. Ведь овощи сами теперь себя садили в поле, сами выращивались, сами откапывали собратьев, и принимали в армию овощей-новобранцев. Такой скорости созревания ещё ни один селекционер не видел. Множилась армия не по дням, а по часам. «Точно, геномодифицированные», — думала Черепушкина.

При этом в желудке Ядвиги уже серьёзно начинала бурчать пустота. Девушка и рада бы чем-нибудь её заполнить, да только чем? Колбасно-мясная продукция по-прежнему числилась в списке запрещённой или протухшей, а фруктово-овощная братия озверела пущего прежнего и теперь не даст себя на вилку наткнуть. Сама кого хочет теперь вилами тыкает.

И тут Черепушкиной пришла замечательная идея — пирожки!

Правда, были некоторые сомнения на счёт того, бегают ли пирожки по лесу или же растут на деревьях? Ядвига припомнила, что верно не то и не другое. Потому что пирожки производят бабушки! А тем по лесам бегать некогда, как и по деревьям лазать.

Производят же всякие вкусности на заводах и фабриках. Наверное, и у бабушек есть особый пирожковый заводик. Маленький такой заводик, который они в кухне прячут.

Зайдя на кухню, Черепушкина даже под стол заглянула, проверив, не там ли бабуля заводик припрятала? Но под столом почему-то оказались одни табуретки. Овощей хоть не было и то хорошо. А заводик — штука ценная, наверное, где-то понадёжней спрятали. В кладовке или в чулане каком. Однако заглядывать в чулан она не решилась, вдруг там охрана какая имеется? В этом Мрачново всего можно было ожидать. А в чулане бабушка ещё и картошку хранила. Картофельные отряды пока ещё не прибыли, им выкапываться долго, но ведь и та, что в мешках, могла пробудиться. Тем более, что из чулана уже доносился какой-то шум, когда она мимо проходила. И чутьё подсказывало девушке, что там явно не мышки завелись. Те в дверь головой обычно не бьются, а тихонечко так скребутся или чего-нибудь грызут.

Ядвига вспомнила, что в детстве она тоже пробовала производить пирожки, но те отчего-то на вкус были как песок. Но это потому, что у неё специального завода не было. Одни только формочки и песочница. Ей тогда так и говорили — ты ещё маленькая. Вырастешь — будешь сама готовить.

Наверное, к передаче кухонного завода готовили.

— Бабушка! — закричала Ядвига на весь дом. — Баба Лиза!

Орать она старалась громко, потому что выходить из дома было страшновато. Там же чудо садово-огородное бродит, руки к ней тянет. Не ровен час, выдернет корни свои из земли да как побежит за ней, требуя найти ещё какого-нибудь садовника да повкуснее. А где ей столько садовников раздобыть? Они в огороде так быстро не растут.

Не хотелось бы Черепушкиной столкнуться с этим монстром в пору голодную. Потому оставалось надеяться только на силу голосовых связок.

— Бабушка Лиза! — не унималась она.

— Ну, — прибежала старушка в дом. — Чего стряслось-то?

— Бабушка Лиза, а где у тебя завод? — спросила Ядвига и на всякий случай ещё раз под стол заглянула.

Старушка нахмурилась, покрутила головой, пытаясь заглянуть себе за спину.

— Нет у меня никакого завода. Это я сама по себе такая, заводная, — рассмеялась баба Лиза. — От природы шило в… мягком месте.

При слове «природа» девушка вздрогнула.

— И заводить меня не надобно, — добавила бабушка. — Я сама кого хошь заведу.

— А пирожки завести можно? — поинтересовалась Ядвига.

Её желудок подтвердил заинтересованность громким урчанием. Его тоже заводили мысли о пирожках.

— Так… — бабулька поправила зелёную прядь, выбившуюся из-под банданы. — Давненько пирожков мы не заводили. Сейчас попробуем. Тебе с капустой или с картошкой?

— Э… нет, — ответила Черепушкина, так как картофельный отряд грозил стать полком ещё к обеду, а капуста уже такую ряху отрастила, что явно целила в генералы. — А можно пирожки без… без никто?

— Как это? — не поняла бабушка, а потом поняла. — А, пустые? Или с дыркой, как бублики? Попробуем.

— Попробуем? — облизнулась Ядвига в предвкушении.

— Ага, — кивнула старушка. — Попробуем вспомнить, как это делается.

Кулинария никогда не была сильной стороной Лизаветы. Потому что следовать рецептам — это скучно. Старушка всегда тяготела к экспериментаторству. Написали в кулинарной книге, что сахара надо ложечку добавить, а Лизавете хочется добавить соли, да не ложку, а стакан. Интересно ведь, что получится? Вдруг съедобно будет? Правда, получался у старушки то сладкий суп, то солёный лимонад. Зато не скучно.

А вот с приездом Агаты, та и вовсе забыла, когда к кухне приближалась в последний раз. Иного плана заботы появились. То к парикмахеру её собственная бабушка запишет, то с человечками в маленьком телевизоре поговорить надо, посмотреть, как там они в этой коробочке ведут себя. А если плохо вести будут, так прикрикнуть на них, как следует.

Кухню тем временем облюбовали