Импровиз. Война менестреля - Владислав Адольфович Русанов

— Нет, — покачала головой Офра. — Не знала.

— Теперь знаешь.

— Сколько лет мальчику?

— Чуть больше года. Когда Реналла умрёт, полагаю, найдутся желающие приютить или даже усыновить ребёнка.

— А почему, ваша светлость вы уверены, что она умрёт?

— Не нужно всё время перебивать меня! — На миг вспылила герцогиня и тут же вернулась к привычному тону — холодному и сдержанному. — Все лекари сходятся во мнении. Она умрёт. Так пусть умрёт в замке Гвена альт Раста, а не в тюрьме Вожерона. Вполне допускаю, что она протянет ещё месяц, а может, и больше. Ты должна терпеливо ждать. Всё это время можешь выполнять распоряжения прана Гвена. Но когда Реналла умрёт, ты должна привезти мальчика… Я говорила, что его зовут Брин?

— Нет, ваша светлость. Но я услышала и запомнила.

— Хорошо. Ты привезёшь мне Брина. И шпагу, которая должна при нём находиться.

— Какая шпага?

— Древняя. Ей, лет двести. В потёртых ножнах.

— Замок Дома Ониксовой Змеи тоже стар, ваша светлость. Наверняка там полно древнего оружия. Как я её узнаю?

— Спросишь у прана Гвена альт Раста. Он должен знать эту шпагу.

Офра ненадолго задумалась. Но задание не казалось сложным. Жаль только, что придётся трястись в седле. С годовалым ребёнком пешком не пойдёшь.

— Я готова, ваша светлость. Ваше задание будет выполнено.

— Я в тебе не сомневалась. Если кто-то будет тебе препятствовать — кринтийцы, пран Гвен или кто-то из его челяди, можешь не стесняться. Ты меня поняла?

— Так точно, ваша светлость. Поняла.

На том они и расстались.

Теперь пояс Офры оттягивал мешочек с серебром. Сто пятьдесят монет — совсем не плохо, хотя случалось её получать вознаграждение гораздо больше. В дороге не помешает, да и потом, когда придётся тайными тропами возвращаться в Аркайл, тоже. Но голову отягощали непрошенные мысли. Она много раз убивала взрослых людей, но похищением детей никогда не занималась. Для чего Кларине нужен этот малыш? Благородные намерения самопровозглашённой герцогини почему-то вызывали сомнения. Что делает в походе Бриан альт Нарт? Наверняка у него тоже есть задание от правительницы. Но какое? Поможет он Офре в трудное мгновение или дождётся, когда она загребёт весь жар своими руками, а потом воткнёт кинжал под лопатку? Ну, предположим, это будет нелегко сделать, но бережёного и сам Вседержитель бережёт. Что делать, если по её следу пойдут разъярённые кринтийцы? Чего ожидать от прана Гвена — он ведь тоже полон загадок и неожиданностей, как сундук скряги.

Пока что ответы на эти вопросы не находились, как ни старайся.

Глава 7

Ч. 1

Чудодейственный бальзам, полученный Лансом у трагерского лекаря, закончился на вторую седмицу путешествия.

По приказу праны Жоанны красноносый Санчо осмотрел рану менестреля, долго качал головой и цокал языком. К удивлению Ланса, он оказался немногословным, больше действовал, чем говорил. Но, вычищая рану пучками корпии, выдавливая и снимая гной, иссекая омертвевшие кусочки кожи и мышц, он очень часто вспоминал мамашу флотского костоправа, который вынимал щепку и первым перевязывал ногу альт Грегора. Сравнивал её с бешеной сукой, обожравшейся белены коровой, вонючей каракатицей. Почему каракатица обязательно должна быть вонючей Ланс не догадывался, да и не собирался размышлять на эту тему. Очень уж отвлекала боль, несмотря на бутылку очень крепкого вина, влитого в него едва ли не через силу, и вырезанный из липовой веточки, «кругляшок» во рту.

В конце концов, Санчо вытер пот, отвязал Ланса и плотно перетянул ему бедро чистой холстиной, сказав, что ещё чуть-чуть и пришлось бы резать. Да-да… Резать ногу. Совсем. Если угодно принять такое выражение, то «под корень». Теперь же у знаменитого менестреля есть надежда на выздоровление. Если, конечно, он не будет гарцевать по городу и окрестностям, словно молодой жеребчик. Нужно отлежаться, поберечь себя. Хорошо бы прийти несколько раз на перевязку к хорошему лекарю, а не к костоправу с руками из задницы.

Это был длинный монолог для Санчо. Ланс даже удивился и даже растерялся. А когда пришёл в себя, то без обиняков заявил, что намерен как можно скорее отправиться в Аркайл, чем привёл лекаря в состояние, близкое к помешательству. К чести трагерца, он не стал шуметь и уговаривать больного поберечь здоровье. Просто отправился к хозяйке и нажаловался ей. Надо полагать, кратко и немногословно, как привык.

Жоанна прислала записку, в которой просила Ланса навестить её немедленно.

Снова начался долгий и бессмысленный спор о том, следует ли великому менестрелю пренебрегать заключением человека, опытного во врачевании всяческих ран. Нет, Ланс понимал, что отправляясь немедленно в путь, да ещё верхом, рискует, но он устал, что из-за него гибнут люди, которые слишком ему дороги. Смерти Реналлы он не переживёт. А если так, то какая разница — умрёт он от загнившей плоти в дороге, натрудив мелкую, но зловредную рану, или бросится потом со скалы, хотя это против заповедей вседержителя и прямой путь в Преисподнюю? Поэтому он стоял на своём — путешествие начнётся немедленно.

В конце концов, пришли к согласию. Ланс признал необходимость пару дней провести под присмотром Санчо, а Жоанна с лекарем через силу пообещали его не задерживать по истечение оговоренного срока. В дорогу менестрелю выдали вместительную баночку с вонючим бальзамом, чёрным как дёготь, зато, как сказала, улыбаясь, Жоанна, излечивающим любые раны, кроме сердечных.

Через два дня Ланс хромал уже почти незаметно, хотя боль в бедре осталась. Сказались ежедневные осмотры и перевязки, а так же, вполне возможно, постоянное употребление чудодейственного бальзама. За это время его собрали в дорогу. Два коня трагерской породы — крепких и ширококостных. Не для гонки и не для парада, но для долгой езды. Один предназначался для менестреля, второго нагрузили вьюком, куда слуги Жоанны сложили, всё, что могло понадобиться в долгом путешествии. Две смены белья, огниво, маленький котелок, топорик, тёплые чулки, шарф, мешочек с порохом и запас пуль для прилучника, который разместился в седельной кобуре, перчатки, оселок, щётку и скребницу, запасные повод и подпруги, флягу, одеяло… Ланс рассчитывал ночевать на постоялых дворах, но мало ли что? И его самого нарядили во всё новое и тёплое. Кроме сапог — альт Грегор наотрез отказался менять старые, разношенные и привычные. Шпага, кинжал. Два охотничьих ножа — один на поясе в ножнах, второй за голенищем. Увесистый кошелёк с серебром — в дороге