Мажор : На завод бы шел работать! - Анна Наумова

хорошо, что у Настиных родоков ты - теперь желанный гость. Но Мэл-то наш, кажется, совсем с ума сошел. В такую-то погоду опять на почту убег - в спортклуб института звонит, на Урал. Каждый день туда ходит, как на работу. Его уже тетки тамошние в лицо знают. Я подумал: а может, и зря ты нам с ним тогда кошмар свой рассказал?

- Может, и зря - хмуро согласился я, снимая карты с плеч и щедро кладя себе и приятелю по большой порции макарон. - Скорее всего, ты прав. Только зря переполох устроил. Все равно никто пока ничего не сделал...

- Ты уверен, что это не просто кошмар? - поинтересовался приятель. - Нет, в твоих феноменальных способностях я уже давно убедился, ну просто мало ли... Погудели мы в тот вечер знатно, может, и впрямь просто "вертолеты" тебя мучали.

- Если бы меня просто "вертолеты" мучали, - возразил я, - я бы ахинею нес. А тут все совпало, не находишь? Говорю тебе, всамделишное это все. Так и было!

- Да, - вынужден был признать Толик, подумав, - я хоть и тоже с бодуна тогда был, однако помню, что на бред сумасшедшего твои россказни не походили.

- Вот именно! - горячо подтвердил я. - Вот откуда я мог знать, что их главного Игорем зовут? И маршрут, которым они пошли? Да я таких названий-то не знаю. Может, только в школе слышал когда-то краем уха на географии. А нож? Мэл тоже не говорил, что подарил Зине нож, ну, тот, которым она палатку разрезала, чтобы они выбежать смогли. Я, наверное, тогда и разорвал на себе майку, когда приснилось, что палатку режу. Зуб даю: не пьяный бред это, все правда. Так оно и было.

Наш третий приятель и вправду в последнее время ходил сам не свой. Будто сумасшедший, он каждый вечер сразу же после смены на заводе несся прямиком на почту и звонил в институт, пытаясь разузнать хоть что-то о своей девушке. А вернувшись, он, широко шагая, точно циркуль, нарезал круги по комнате или сидел на кровати, взяв в руки фотографию Зины и уставившись на нее. Однажды, проснувшись ночью, чтобы попить воды, я обнаружил что Мэл, лежа на кровати, держит перед собой фотографию и смотрит на нее абсолютно пустыми глазами. Вздохнув, я просто отнял ее у него, поставил на тумбочку и сказал:

- Хватит себя изводить. И себе, и нам ты нервы измотал, старик. От того, что глазами фотографию дырявишь, лучше никому не будет. Лучше спи, а завтра еще раз позвонишь.

Товарищ кивнул, однако следующей ночью все началось по новой: он все так же лежал без сна, теперь уже прижав фотографию Зины к груди, точно боясь, что я ее отниму. В конце концов, после нескольких безуспешных попыток привести приятеля в чувство я от него отступился.

И я, и Толик очень хотели получить хоть какую-то весточку от пропавшей где-то на Урале группы. Мы отчаянно сочувствовали Мэлу, но не знали, как ему помочь. Особенно паршиво чувствовал себя я, ведь это из-за моего ночного кошмара, во время которого я рвал на себе майку, видимо, представляя во сне, что это палатка туристов, у Мэла теперь мозги были набекрень от беспокойства. Он не находил себе места, зная, что ничем не может помочь своей возлюбленной и ее друзьям.

Вопреки моим слабым надеждам, никто не спешил отправлять поисковые отряды к Ауспии, чтобы разыскать пропавшую группу. С начала похода прошло уже почти две недели, а от группы туристов, ушедшей во главе с опытным походником Игорем, не было ни слуху ни духу. А в рассказ Мэла о моем видении и вовсе никто не поверил - сочли плодом бурной фантазии.

- Не волнуйтесь Вы так, молодой человек, - успокаивал его по телефону какой-то мужчина из спортклуба Уральского политехнического института. - Зачем Вы зря наводите панику? Приятель Ваш, наверное, просто очень впечатлительный юноша, любитель книг о приключениях. Вот и причудились ему всякие небылицы. Еще раз Вам говорю: причин для паники нет. Дело обычное. Зима, февраль, сложные погодные условия. Они же все-таки в зимний поход пошли, а не в магазин по соседству за продуктами. Бывает такое - задерживаются группы туристов. Ничего, потом возвращаются. Еды у них с запасом, маршрут согласован. Не накручивайте себя. Вернется Ваша девушка со своими друзьями. Аккурат числа двенадцатого февраля группа до Вижая дойдет и телеграмму в спортклуб к нам отправит. Дня три еще на дорогу у них уйдет, вот, почитайте, пятнадцатого в Свердловск прибудут. Встретите свою девушку на вокзале. Все будет хорошо.

- Послушайте, - сердито начал Мэл, - мой товарищ - не сумасшедший. Пора высылать людей на поиски...

Но собеседник из спортклуба Уральского политеха уже положил трубку.

***

- Надо растормошить его, - сказал Толик, глядя на Мэла. - Еще немного - и все, в дурку ему будем передачки носить.

Мэл, белый, как стена, сидел на кровати, держа в руках фотографию Зины. Он только что в очередной раз вернулся с почты, и, судя по его лицу, новостей не получил. Нас он будто не замечал. Без всякого аппетита приятель проглотил макароны с сосисками и уселся на кровать.

Он вообще в последнее время действовал, будто робот, без всякого интереса к жизни. Ел, пил, ходил с нами на работу, но делал все это с абсолютно пустыми глазами. Маленькая искорка надежды в карих глазах приятеля появлялась только к вечеру, когда он знал, что вот-вот - и он снова обретет возможность получить хоть какую-то весточку, придя на почту и заказав разговор со Свердловском.

- А делать-то что? - мрачно спросил я шепотом. - И сам вижу, что домик с мягкими стенами по нему плачет. Я бы, признаться, на его месте тоже с ума сходил. И ты, думаю, тоже.

- Угу. Бр-р, даже думать не хочу о том, что с Юлькой моей что-то случиться может. Отвлечь его надо, - решил приятель.

- Как? Я его и в кино звал, и в хоккей погонять, и даже бутылочку предлагал хорошего винца распить - не хочет...

- А вот пить ему сейчас категорически запрещено, - так же шепотом серьезно сказал Толик. - Я по се... ну, в общем, неважно, просто знаю. Когда какая-нибудь байда случается в жизни, и ты никак не можешь это исправить, лучше всего заняться чем-то полезным. А от выпивки только еще