Меткий стрелок. Том II - Алексей Викторович Вязовский

Нарты пронеслись мимо нас, собаки остановились по команде Оливии. Стоять, гит, ха… Она говорила с ними на языке, который я только начал осваивать. Легко, уверенно, словно делала это всю жизнь. Ее малахай был из белого волка, а парка… на ее парке была вышивка бисером по подолу. Она выглядела… как настоящая северянка. И чертовски красиво.

Девушка посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнуло озорство. Она показала мне язык!

— Привет, Итон! — крикнула она, ее голос был высоким, чистым. — Олаф дал нам своих собак!

Я стоял, не веря своим глазам.

И тут меня накрыло. Вся усталость, весь стресс, все волнение выплеснулось в одной волне гнева.

— Артур! — заорал я. — Ты опять⁈ С ней⁈ Что ты здесь делаешь⁈

Парень побледнел, начал мямлить оправдания.

— Дядя Итон, я… я просто хотел помочь! Мисс Оливия… она уговорила! Сказала, что умеет с собаками! А я… я тоже хотел участвовать в спасательной операции!

— Замолчи! — оборвал я его. — Ты понимаешь, что ты наделал⁈ Это не прогулка по парку! Здесь опасно! А ты… Я же обещал твоей сестре!

— Итон! — Оливия перебила меня, уже без прежнего озорства. — Не кричи на него! Это мое решение! Я сказала, что иду, и он вызвался меня сопровождать!

— Твое решение⁈ — ярость моя достигла предела. — Это не твои дела! Сиди в поселке!

— Я умею! — ее голос стал тверже. — У меня с детства были собаки! Я росла на Севере! Я знаю, что делаю! И я могу помочь! Между прочим, упряжка Олафа лучшая в Доусоне!

— Итон! — это уже был Скукум, положивший руку мне на плечо. — Люди кричат. Им нужна помощь.

Я глубоко вздохнул, раз, другой. Джим был прав. Люди замерзают. А я стою и ору, как ненормальный. Небось весь Юкон слышал и ржет.

— Там, — я махнул рукой в сторону реки. — На льду несколько человек. Лед тонкий. Ищем проход.

Оливия мгновенно стала серьезной. Она спешилась, подошла к краю льда. Всмотрелась в снежную пелену.

— Я вижу их! Там! Ближе к середине!

— Лед не держит, Оливия. Я пробовал.

Она посмотрела на реку, потом на наши нарты, на веревки.

— Я могу пройти, — сказала она. Голос ее был спокойным и решительным. — Я легкая.

— Ни за что! — категорически заявил я. — Это слишком опасно! Займитесь лагерем, раз уж приехали.

— Нет, — ее взгляд встретился с моим. В нем не было упрямства. Только… готовность. — Я смогу.

— Оливия, послушай…

— Итон, — она шагнула ближе. — Я легкая и быстрая. Возьму веревку.

— Я тоже легкий! — вмешался Артур, но я только отмахнулся. Он был явно тяжелее девушки. Может послать собаку? Я посмотрел на «Клыка». Тот завилял хвостом. Нет, не поймет.

Голоса с реки снова раздались. Слабые. Отчаянные. Снегопад ослаб, слегка развиднелось. Я взял бинокль — на середине реки вмерзла большая лодка, в ней было видны два человека. Я сложил руки рупором, крикнул:

— Мы вас спасем, ждите.

Прошелся вдоль берега, попробовал ногой лед. Он по-прежнему потрескивал. Ползком?

— Ладно, — сказал я наконец, приняв тяжелое решение. — Попробуем. Но осторожно. Очень осторожно.

Оливия улыбнулась мне, принесла две бухты веревки. Обвязалась обеими. Легла на лед и медленно начала ползти вперед. Мы с Джимом ее страховали.

Напряжение было невероятным. Сердце стучало где-то в горле. Она проползла метров сорок, пятьдесят. Местами она обползала какие-то подозрительные места. Полыньи?

И тут… Треск! Громкий, резкий, как выстрел. Лед проломился. Она вскрикнула. Но не от страха. От неожиданности.

Ушла с головой под воду.

Я замер на мгновение. Потом — рывок! Мы дернули за страховочные веревки изо всех сил и одновременно.

Девушка вынырнула, захлебываясь ледяной водой. Ее малахай слетел с головы, мокрые волосы прилипли к лицу. Но глаза… в глазах не было паники. Только… спокойствие. Почти неестественное в такой ситуации.

— Тащи! — крикнул я Джиму. — Быстрее!

И уже Оливии:

— Повернись спиной ко льду! Так будет легче

Мы вытягивали ее из полыньи. Собаки, напуганные, начали подвывать. Наконец, мы вытащили девушку на лед, она с трудом встала, пошла обратно.

Оливия была вся мокрая, дрожащая от холода. Ледяная вода стекала с нее потоками. Ее парка, штаны, муклуки — все промокло насквозь, стало тяжелым.

Я мог ей забраться на берег:

— Быстро, в лагерь!

Мы бросились обратно, таща Оливию за собой. Собаки, поняв, что что-то случилось, попятились.

Добравшись до стоянки я приказал:

— Костры! Быстрее!

Артур со Джимом быстро начали складывать дрова шалашиком, подожгли бересту. Я тем временем схватил Оливию.

— Раздевайся!

Губы у нее уже синели, зубы выбивали дробь.

— Я…я стесняюсь.

— Скукум! Артур! Уже темнеет, ищите, где лед толще, попробуем еще раз добраться до лодки.

И уже Оливии:

— Раздевайся!

— Я… я не могу, — прошептала она, глядя на меня взглядом олененка Бэмби.

Я не стал ждать. Начал сам. Мокрая, тяжелая парка. Швы, завязки. Рвал, расстегивал, стаскивал. Под паркой — промокшая рубаха, меховые штаны… Все ледяное. Стаскивал с нее одежду, чувствуя холод ее кожи. Ее тело дрожало под моими руками. Зато пошел жар от костра.

Снял с нее мокрую одежду. Оливия осталась голой. Стояла, ссутулившись, закрывая грудь и промежность руками. Ледяная вода стекала по ее телу, по ногам, образуя лужицу у ее ног. Я подбросил дров в костер, схватил чистое, сухое одеяло с нарт, завернул ее.

Усадил ее у огня. Жар обжигал лицо, но ее тело продолжало дрожать.

— Снимай одеяло! — приказал я. — Нужно растираться!

Она посмотрела на меня с сомнением. И в ее глазах мелькнуло… смущение? Страх?

— Итон… я…

— Оливия! Жизнь дороже! — я не дал ей договорить. — Раздевайся!

Она дрожащими руками стянула одеяло. Снова — голая. Ее тело… молодое, стройное будоражило. Грудь высокая, соски синие, словно бусинки. Лицо бледное от холода.

Я вдохнул. Заставил себя думать только о спасении. Достал флягу с водкой, начал растирать. Руки — плечи, спина. Ее кожа была ледяной. Под моими ладонями она казалась мрамором. Но я тер. Все сильнее. Грудь… живот…

Чувствовал, как кожа под ладонями постепенно теплеет. Дрожь в ее теле понемногу стихала. Она расслаблялась. С каждым движением моих рук, с каждым приливом тепла.

Я тер ее ноги. Бедра, икры.