Звезды, пламя и сталь. Книга 2 - Игорь Викторович Лопарев

попил бы вволюшку, вольготно развалившись в своём кресле. Со всеми удобствами, так сказать… Но нет, он предпочёл посасывать этот самый вискарик сгорбившись над стойкой бара… Кстати, я отметил ещё, проходя мимо, что он украдкой мазнул по мне своим взглядом…

Если принять за гипотезу, что этот тип ждал за стойкой именно меня, то всё встаёт на свои места. Это, получается, топтун, которого ко мне приставил Стил.

Только вот как-то уж очень по идиотски он выглядит… Тут одно из двух — или ему приказано обратить на себя моё внимание, или он по жизни придурок.

Если справедливо первое — то где-то рядом должен быть тот, от которого этот тип и пробует отвлечь моё внимание.

А если справедливо второе… Если так, то Стил как раз и добивался того, чтобы я с ходу понял, что за мной хвост. А зачем ему это? А вот это вопрос, однако…

А стоит ли вообще сейчас ломать себе голову? По отношению к этому дурачку буду вести себя осторожно, ну и по сторонам поглядывать буду. А там по ходу жизни решим, как быть. Уж оторваться то от него я оторвусь, если такая необходимость возникнет…

— Да, я крайний… — ответ звучал нейтрально, да и в глазах моих особой радости от столь приятной встречи видно не было.

Тем не менее, этот тип начал активно набиваться мне в друзья. Минут через пять я узнал, что родители наградили его очень редким по нашим временам именем — Збигнев.

Я пожал плечами, так как это мне было откровенно до лампочки. А данный конкретный носитель этого редкого имени мне тоже был не особо интересен.

И вот так следующие пятнадцать минут и прошли. Он непрерывно что-то мне рассказывал. Я, чтобы не начинать скандала и не поднимать шум, вежливо кивал головой или отпускал какое-нибудь междометие. В общем, делал вид, что поддерживаю беседу.

Но моего внезапного собеседника это ничуть не печалило, и он продолжал извергать из себя потоки слов.

Но всё рано или поздно заканчивается. Подошла и моя очередь. Я назвался, предъявил девуле, которая стояла за стойкой, свой ФПИ и штрих-код, наличие которого подтверждало то, что проезд я уже оплатил.

Она всё это скрупулёзно проверила. Считыватель, который она сжимала в своих изящных пальчиках, коротко пискнул. На сенсорной панели перед девушкой зажёгся синий огонёк. На этом процедура, собственно, и закончилась.

Девушка с дежурной улыбкой выдала стандартное пожелание счастливого пути, махнув рукой в сторону входа в тоннель, через который нужно двигаться на посадку.

Я уже развернулся, и даже успел сделать пару шагов, как услышал бодрый голос любителя утреннего вискарика:

— Меня зовут Збигнев Ковальски! — хоть бы он сел на место, которое было бы подальше от меня… — А как зовут прекрасную пани?

Имя прекрасной пани мне тоже не было интересно, а потому я быстрым шагом углубился в тоннель…

В салоне космолёта, который доставит нас на «Астру-6» было довольно просторно. Всё тут выглядело новым. То, что должно было блестеть — блестело, то, что должно было быть мягким — было мягким.

Например кресло у борта, в которое я опустил свой зад, быстро подстроилось под контуры моей фигуры. Да, это вам не жёсткий пластик кресел, что монтируют в десантных ботах.

С другой стороны — это же тоже объяснимо. Об удобствах спецов, которые умножают активы компании есть смысл заботиться — это окупается.

А какой смысл заботиться о комфорте тех, кто, скорее всего, скоро сдохнет?

Эти философские мысли вяло вращались в моей голове, и я уже даже начинал потихоньку проваливаться в дрёму, как в салоне опять раздался бодрый голос моего нового знакомца.

И тут сложилась забавная такая ситуация. Моё кресло стояло у стены, и было ещё одно, справа — потом проход и продолжение ряда ещё из трёх кресел.

По проходу очень неспешно шла поджарая дама средних лет. Лицо тонкое, холёное. Глаза — как у матёрой хищницы.

Ну, а как ещё про этот взгляд сказать, если у меня по спине пробежал табун мурашек, стоило мне только с ней взглядами встретиться. Мне показалось, что я заглянул в глаза акулы.

А второй забег мурашек случился сразу после этого. Знаете, что послужило причиной? Она мне улыбнулась! Подчёркиваю, улыбнулась она не абстрактно кому-то там, а вполне адресно — она улыбнулась именно мне. Вы видели когда-нибудь, как улыбается акула? Вот и я не видел… до этого дня.

Хоть меня и нельзя назвать сильно нервным, но тут я растерялся. Эта дама, скорее всего, была одним из топ-менеджеров станции, или кем-то ещё, рангом повыше.

Такие тётеньки едят простодушных коммандос на завтрак…

Так вот, растерянность моя только усугубилась, когда она, не снимая с лица своей кровожадной улыбки, спросила:

— Молодой человек? — и посмотрела на меня… Подобный взгляд я отмечал у Гвидо, когда он смотрел на котлету, — надеюсь, у вас тут свободно? — и перевела взгляд на то самое свободное кресло, что стояло рядом со мной.

Вы думаете, что это всё? Так вот — вы ошибаетесь.

Сразу следом за ней, можно сказать след в след, шёл мой давешний знакомец. Он по-прежнему приветливо улыбался по всю свою пасть, размахивал руками, и чуть ли не подпрыгивал на месте. Збигнев, или как ещё его там, пытался донести до меня, что он очень, очень хочет занять именно это самое место:

— Нет! Это место занято! — холеная дама, положившая на это место свой глаз, медленно повернулась к источнику звука.

И тут я услышал сдавленный хрип, и лицо господина Ковальски мигом перекосилось. Такое впечатление, что чья-то невидимая, но твёрдая рука сомкнула пальцы на его горле.

Но он был настоящим бойцом, этот Ковальски. Он встряхнулся. Выкатил вперёд грудь и отважно продолжил, обращаясь, однако, ко мне, а не к ней:

— Ну скажи ей… Мы же друзья, Алексей, — при этом глаза у него были какие-то… щенячьи, что ли? — это место моё… — произнося это эти слова он дал позорного петуха и жалобно покосился на даму.

А потом они оба, не сговариваясь, скрестили свои взгляды на мне. Теперь всё зависело от того, кому я отдам предпочтение… Вот тут я не по-детски задумался. Ибо даже зная, что хрен редьки не слаще, трудно избежать мук, которые возникнут при выборе между плохим и очень плохим… В конце концов я принял решение. Лучше соседствовать с опасной женщиной, чем с идиотом.

— Это место совершенно свободно, — я учтиво улыбнулся, — садитесь, — и, сделав над собой усилие продолжил смотреть в лицо