Физрук: на своей волне 3 - Валерий Александрович Гуров

— Сколько возьмёшь за такое удовольствие? — спросил я.

— Ну… — протянул тот, окидывая взглядом колёса. — У тебя радиус немаленький. Чем больше колёса, тем дороже работа. Так что, брат, в копеечку это тебе точно влетит…

— А на русский язык перевести можешь? — холодно уточнил я. — Сколько конкретно по бабкам?

Шиномонтажник пожал плечами.

— А кто его знает, — ответил он нарочито неопределённо. — Пока не сниму, не увижу, что там за повреждение. Может, просто латка, а может, бок порвало. Сам понимаешь, всё покажет диагностика.

Я едва заметно усмехнулся. Знал я эти «диагностики» и такие разговоры. Классический приём — сперва завести песню про «неизвестную сложность», чтобы потом назвать ценник, от которого у клиента челюсть на асфальт падает.

И обязательно добавить: «Я же предупреждал, работа непростая».

Но сейчас спорить не имело смысла. Времени не было, а пацаны уже меня ждали. Я махнул рукой.

— Ладно, делай. И чем быстрее, тем лучше.

Он поставил кружку с недопитым кофе прямо на стопку шин, словно это была его личная тумбочка. С видом мастера, которому всё под силу, натянул рабочие перчатки.

Потом обернулся и крикнул в сторону будки:

— Витёк! У нас клиент, просыпайся, хватит дрыхнуть!

Из будки донеслось недовольное бурчание, потом послышались шаркающие шаги. Через несколько секунд на пороге появился его напарник — весь взъерошенный, с опухшими глазами и зевающий, не прикрывая рот.

— Здрасте, — буркнул он мне в полудрёме, даже не повернув головы. — Щас всё сделаем, — добавил на автомате.

Потом повернулся к своему напарнику:

— Ромчик, давай ты пока колесо снимай, а я оборудование подготовлю.

Ромчик коротко кивнул, натянул перчатки до конца, хрустнул пальцами и направился к тележке-домкрату — низкой, массивной, с рычагом сбоку. Он уверенным движением подкатил её к джипу, присел на корточки, отыскал ребро жёсткости под порогом и аккуратно установил лапу тележки в нужное место.

— Ну, поехали, — пробормотал он и сделал пару быстрых качков рукоятью.

Машина плавно приподнялась, тяжело скрипнув подвеской.

Я стоял чуть в стороне и не без интереса наблюдал за процессом. Занятно, надо сказать. В моё время всё делалось куда проще — старый механический домкрат, рычаг, пара досок под колесо, и дальше вручную крути, пока руки не затекут. А здесь техника, блин… тележка, гидравлика, минимальные усилия.

На этом сюрпризы не закончились. Вместо привычного металлического ключа, с которым я привык возиться в своё время, у Ромчика в руках оказалась увесистая пневмодрель. Она была подключена к шлангу со сжатым воздухом.

Работяга, будто демонстрируя силу техники нового века, подтащил её к колесу. Ловко прижал головку к первому болту и нажал курок. Раздалось характерное резкое жужжание, и болт почти вылетел из гнезда.

— Раз, — буркнул он, переходя к следующему.

Через несколько секунд последовал второй, потом третий… и вот вся пятёрка уже лежала аккуратной кучкой.

Я наблюдал с неподдельным интересом. Раньше такое отнимало не меньше десяти минут — с рычагом, усилием… А тут, блин, дело двух минут и никаких усилий и лишних движений. Техника, что ни говори, упростила жизнь.

Ромчик аккуратно сложил болты на капот джипа, чтобы не потерять, потом снял само колесо. Перекатил его к дверям шиномонтажки. Там уже маячил его напарник — Витёк, сонный, но готовый к работе.

Я пошёл следом — просто из любопытства. Всё равно ждать, пока резину залатают, а посмотреть, как они работают, было даже интересно.

Внутри шиномонтажки у стены стояли стопки колёс, верстак с инструментами, а в углу тихо гудел компрессор. Витёк поставил колесо на специальный станок с металлическими захватами.

Щёлк — и шина начала медленно вращаться.

Витёк ловко взял щётку, намылил боковину густой пеной, проводя по кругу уверенными движениями. Через пару секунд на поверхности показались маленькие пузыри — воздух шёл сквозь прокол.

— Ох ты ж, — присвистнул он, — вот это пробили. Серьёзно, шило, похоже. — Он наклонился, ткнул пальцем в отверстие и добавил с лёгкой ухмылкой: — Ничего, сейчас латку поставлю — и полетит как новенькое.

Я стоял рядом, глядя, как он сноровисто работает. Руки у него двигались быстро, но чётко — видно, не первый день в этом деле.

Витёк достал инструмент, похожий на гибрид дрели и пресса, и начал возиться с внутренней частью покрышки, подготавливая место под латочку.

Всё выглядело одновременно просто и технологично. Всё механизировано — станки делают половину дела, а человек лишь направляет.

Ромчик же вытер руки о тряпку и обернулся ко мне:

— Покурите минут десять — и всё будет готово. Сможете уезжать, — сказал он.

— Не курю, и тебе не советую, — ответил я.

— Ну, тогда, может, кофе, чай хотите? — не растерялся мужик. — Вон, у нас кулер стоит, стаканчики, всё как положено.

Я перевёл взгляд в угол и действительно заметил кулер — белый, немного пожелтевший от времени. Рядом стояла кучка одноразовых стаканов и пакетики с чаем.

Тут же была банка «Нескафе Классик» и сахар в рассыпную. Всё аккуратно разложено, будто это не шиномонтаж, а приёмная у частного нотариуса.

Сервис, блин. На шиномонтажке.

Чертовски любезно, конечно, но пить ничего не хотелось. Я просто скользнул взглядом по всему этому «комфорту» и отметил про себя, что кофе был действительно хороший. В моё время банка такого кофе считалась символом достатка и почти роскошью.

Хотя, если честно, верилось с трудом, что всё это — от доброты душевной. Скорее уж так — элемент обаяния, часть сервиса, чтобы клиент расслабился и не слишком задавал лишних вопросов, когда услышит цену.

Я обернулся к Ромчику, который, сделав свою часть работы, вытащил телефон и уставился в экран. Он стоял, прислонившись к стене, с видом человека, который знает, что от него пока ничего не требуется и потому можно расслабиться.

— Слушай, милый человек, — обратился я к нему. — Давай время тянуть не будем: рассчитай меня пока, а я расплачусь.

Ромчик, кажется, не сразу понял, что я говорю именно с ним. Лишь спустя секунду поднял глаза, мигнул и поспешно убрал телефон в карман.

— Давайте, — отозвался он охотно.

Подошёл к небольшому металлическому столу, стоявшему у стены. Поверхность была в жирных пятнах, испещрена старыми следами от масла и пыли.

На ней лежала целая куча мелочей — смятые квитанции, ручки без колпачков, мелочь,