Учитель Особого Назначения. Том 3 - Илья Игоревич Савич

В кабинет Вельцина я вошёл воодушевлённый собственными грёзами. Запах поджаренного мяса уже мерещился в носу, перед глазами мелькала румяная корочка, плашка с томатным соусом и нарезанный кольцами маринованный лучок.

Но там меня ждал…

— Кондратий Ефимыч? — удивился я.

— Здравствуйте, Сергей Викторович, — инспектор министерства привстал, чтобы пожать мне руку.

Он уселся обратно на кресло для гостей, поправил узкие очки и как-то скучающе посмотрел в сторону Вельцина. На коленях инспектор держал потёртый кожаный портфель с гербом рода. Наверное, остатки наследия от былого величия семьи, что часто встречалось в наше время.

— Господин Ставров, — процедил завуч. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Засранец сверлил меня ненавистным взглядом, но натянул натужную лыбу. Не слишком уж он старался делать вид, что рад меня видеть…

— Что-то случилось? — поинтересовался я, присаживаясь напротив Кондратия Ефимыча.

Тот получил кивок от завуча и открыл портфель, откуда достал широкий конверт с оттиском министерства образования.

Забавно, совсем недавно я похожее передавал Красновым.

Но не в пример Гордею я просто пропустил через печать магию, и оттиск разделился на три части, открывая конверт.

— Это уведомление о проведении экзамена, Сергей Викторович, — пояснил Кондратий Ефимович. — Дата и время назначены официально, мы ждём вас по адресу, указанному в конце.

Я пробежался глазами по тексту. Писали витиевато, с подчёркнутым канцеляризмом. Половину листа потратили на сообщение, хотя его можно было уместить в паре предложений. Ещё половину заняла «шапка» письма с реквизитами министерства губернии и размашистая подпись ответственного лица.

Блин, меня будто не на экзамен звали, а приглашали в волшебную школу магии!

Хотя погодите-ка… Я уже в такой работаю!

— Спасибо, — кивнул я инспектору. — Но могли бы просто позвонить… Ну, или сообщение отправить.

— Таковы правила, — пожал плечами Кондратий Ефимович. — Вы всё же урождённый граф, Сергей Викторович. А это требует особенного отношения в подобного рода вещах.

Моё мнение отличалось от сказанного, но заводить спор было ни к чему. Меня больше интересовал другой вопрос.

И Кондратия, видимо, этот вопрос тоже интересовал.

— Соломон Адамович, — обратился он к завучу. — Мы закончили, или вы что-то ещё хотите сказать? Сомневаюсь, что вы настояли о передаче уведомления именно в вашем присутствии.

Соломон на миг скривился, когда инспектор выдал его с потрохами. Но затем ядовито усмехнулся и достал из выдвижного ящика ещё один конверт.

Да что здесь происходит⁈ Маги где-то объявили о бойкоте технологиям, а меня на вечеринку не пригласили⁈

— Вот, Сергей Викторович, — засранец протянул мне конверт. — Ознакомьтесь, пожалуйста. Это анонимная жалоба, которая пришла на вас в канцелярию академии.

Кондратий нахмурился и приосанился. В его взгляде промелькнула сталь, и она была направлена в мою сторону.

Я достал ещё одно письмо, прочитал…

— Что это за бред? Эксперименты над детьми? Использование запрещённых заклинаний и сильнодействующих препаратов⁈ — я перевёл взгляд с письма на завуча и поинтересовался: — Какого хера, ган… кхм-сподин завуч⁈

— Позвольте? — протянул руку Кондратий Ефимович.

— Да пожалуйста! — рыкнул я, передавая кляузу.

И пока инспектор внимательно изучал этот лживый донос, Адамыч прямо светился от счастья. Его Источник аж подрыгивал от волнения и предвкушения.

— Это не бред, Сергей Викторович, — ухмыльнулся засранец. — А анонимная жалоба! И мы обязаны её проверить. Прошу отнестись со всей серьёзностью.

Кондратий Ефимович закончил читать, поместил письмо обратно в конверт и сунул его в свой портфель.

— Господин инспектор, можем считать, что министерство официально уведомлено о поступлении жалобы на господина Ставрова? — спросил завуч.

— Да, — кивнул инспектор.

— Уверен, жалоба не имеет никаких серьёзных оснований! — слишком уж показательно заявил Адамыч. — Сергей Викторович у нас на хорошем счету, Кондратий Ефимович. Ну, что уж говорить, вы сами отметили его и допустили к грядущим экзаменам!

Говорил завуч с такой довольной мордой, с какой Теодрир умыкает пару кило отборной говядины и думает, что я не заметил.

Только вот Адамыч отлично понимал, что я отлично знаю о его неприязни. И постановка была скорее для инспектора, который не успел узнать о всех подковёрных играх в академии.

— Однако жалоба есть, — отрезал Кондратий. — И это, как вы уже сказали, требует проверки.

— Наверняка ошибка! — снова всполошился Соломон. — В классе Сергея Викторовича недавно появился второй ученик, достигший под его руководством первого ранга, представляете? Немыслимое достижение! Невероятное, можно сказать! И на такого человека… — ублюдок сверкнул в мою сторону ехидной ухмылкой, — смеют жаловаться! Полнейшая несправедливость!

Вот гадёныш! Ещё и подсказал, в каком направлении рыть, чтобы найти «косяки».

Ха! Ну что ж! Теперь-то я знаю, куда именно завуч хочет ударить! Он решил натравить инспектора на Алису и Саню, значит?

Что ж…

— Полнейшая несправедливость, господин завуч. Тут вы подметили точно, — я улыбнулся, отчего Вельцина перекосило. И обратился к инспектору: — Кондратий Ефимович, я к вашим услугам в любое время. И уверен, семья Рыжовых с радостью пойдёт нам навстречу и разрешит провести все необходимые проверки с Алисой.

— Алиса — это второй ученик, который недавно достиг первого ранга! — поспешил объяснить Адамыч.

Он ещё не понял, что сам загнал себя в ловушку. У Сани отвертеться от проверки не получится. Он простолюдин без веса в мире магов, а его родителей разве что оповестят о предстоящих процедурах.

Благородные семьи могут возразить против каких-либо проверок в адрес своих отпрысков. Это касается и просто обыкновенной гордости, и возможных секретов, которые такая проверка может вскрыть. Родовых секретов, конечно.

— Рыжовых? — нахмурился инспектор. — Это вы про род Руслана Валентиновича, главы полиции города?

— Да-да, — кивнул я. — Полковник Рыжов. Крайне справедливый человек, должен отметить!

— И Алиса его дочь… — призадумался Кондратий.

— Баст… — кхм! — поправился Вельцин. — Незаконнорожденная, позвольте! Проблем быть не должно.

Он снова бросил мимолётный взгляд в мою сторону, надеясь найти во мне беспокойство как подтверждение собственных слов.

Бастардов действительно зачастую не жалуют и особыми секретами с ними не делятся. В обычном случае за такого ребёнка вступилась бы только мать, но последнее слово будет за главой рода.

Вот только Вельцин не знал, что полковник Рыжов души не чает в своей старшей дочке. И придётся очень постараться, чтобы добиться разрешения на проведение проверки.

Это доставит министерству проблем. А когда обнаружится, что силы потрачены впустую и я чист, проверки начнутся уже в сторону завуча, который и курирует подобные вопросы.

Но Рыжов в итоге даст согласие, я уверен. Дворяне могут использовать особые техники или заклинания, чтобы ускорить рост своих детей. И крайне против любой угрозы утечки информации.

Однако есть разница, когда задействованы планы самого рода, и когда в чём-то подобном обвиняют учителя «со стороны».

К