"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная

Нет, Саша не психанул после этого. Внук великого Кощея тряхнул ладонью, развеивая скипетр, после чего сложил руки на груди и очень недобро глядя на меня с высоты своего роста, выдал:

— Значит, ты там, с этим наедине, а книженция вам советами помогает!

И взгляд такой… Ну типа возвращается муж из командировки…

— Между прочим, с нами еще Мислава, — возмутилась я.

— Ага, советчиц, значит, двое… а ты с этим наедине! Да еще и с советами! И в таком вот виде!

Молча и с некоторым недоумением смотрю на Стужева, он на меня, я на Стужева, он на меня, я на…

— Короче, отдай мне урага, и я пошел дальше решать свои проблемы, — выдохнул Саша.

— Да? — Принимаю гневную позу, тоже сложив руки на груди. — А кто меня отправил в неопределенный пеший поход?

— В смысле? — Стужев удивленно бровь вскинул.

— Кто меня послал лесом? — разозлилась я.

— Маргош, я тебя домой отправил от греха подальше. — Он даже не оправдывался, он себя считал совершенно правым. — А ты взяла и спионерила моего главного информатора!

Из печки донеслось возмущенное:

— Ураг наш! — Пауза и кокетливое: — Он весь такой несчастный и отрицательный, а наша женская душа страсть как любит кого-нить поперевоспитывать.

— В смысле?! — взревел Стужев.

— В смысле Рите его жалко, следовательно, ураг наш, — резюмировала Ядвига.

Ей хорошо, она в печке, она не стоит, съеживаясь под наливающимся кровью взглядом ревнивого злодеюки кощеистого, и на ней нет развратного платьица и…

— Пирожок хочешь? — пролепетала я.

— Нет! — Рык, от которого вообще страшно стало.

— Молочка? — У печки я научилась, что ли.

— Нет!!!

— Медовушки? — Дожила, родного мужика спаиваю.

— Урага отдай, — потребовал Саша.

— Не отдадим, самим надобен, — вякнула Ядвига.

Блин, а помолчать не судьба?! Я возмущенно глянула на печку и откровенно побоялась посмотреть на Стужева.

— Маргошша?! — прошипела моя няшка фольклорная.

Шмыгнув носом, вжав голову в плечи, зажмурив глаза и вообще приготовившись к самому худшему, я честно призналась:

— Не отдам.

И тишина. Тихо так, только огонь в печи потрескивает да звери за окном не дышать стараются, потому как если дышать — окошечко запотевает и им не видать ничего.

— Так, — прозвучал уставший голос Стужева, — давай-ка ты сейчас переоденешься, потому как при тебе вот такой у меня начинаются проблемы с мыслительным процессом, а потом ты мне внятно объяснишь, на кой тебе ураг, между прочим, приложивший лапу к убийству Яги Миславы.

Ну вот после этого я осторожно глаза открыла, глянула на Князя, метнулась к столу, взяла одежду и ушла за печку переодеваться. И вот я одеваюсь там, а Саша задумчиво так спрашивает:

— Ритусь, ты не в курсе, почему я границу темных прошел без проблем, а Милу не пропустило, а?

— В курсе, — ответила я, натягивая рубашку. — И что, ведьма уже не на задании?

— Ведьма в истерике, — последовал тихий ответ.

Мы, Яги, народ жутко жалостливый — ведьму тоже жалко стало. Застегивая сарафан, я вышла из-за печи, подошла к Стужеву и не сдержала улыбки, когда он взял и сам все застегнул. С такой заботой и нежностью.

— Саш, — обвила его шею руками, — зачем она тебе вообще понадобилась?

Его ладони скользнули на мою талию, прижимая сильнее к телу сказочного злодея, и, склонившись к самым губам, Князь прошептал:

— Темные практически неуязвимы, но у ведьм есть парочка заговоров, способных обездвижить их на время.

Смотрю в сине-серые глаза моего Кощея и чувствую, как плывет мир вокруг, теряя реальность, краски, важность. И хочется быть и быть в кольце его рук, и чувствовать тепло его дыхания, и видеть, как на его губах играет счастливая улыбка.

— Ритусь, — он с искренним наслаждением произнес мое имя, но дальше устало и достаточно жестко, — мне нужен Херард. Пойми, проблематично наслаждаться семейной жизнью, постоянно ожидая удара в спину.

В этом Саша был прав, а потому я шепотом спросила:

— А что конкретно нужно?

На Князевом лице отразилось поочередно — недоумение, удивление, осознание и откровенная гордость за меня, после чего он тоже шепотом ответил:

— Оригинал Летописи Истины.

Вспомнив картинку, выданную котелком волшебным, я приподнялась на носочках и прошептала в подставленное ухо:

— В хранилище, там столик с золотым ларцом, а Летопись в самом столике, не в ларце.

И опустилась, заглядывая в обалдевшее лицо Стужева. Выглядел он потрясенным. Я подумала и решила потрясти его еще раз, для чего, вновь приподнявшись, прошептала:

— Бери драконов, во-первых, они границу пересекают беспрепятственно, во-вторых, хранилище тебе взломают. — Подумала и добавила: — Котика и Волчика тоже возьми.

— Зачем? — переспросил окончательно потрясенный Сашенька.

— Думаешь, я одна домик няшек грабила? — ответила вопросом на вопрос.

Стужев ничего не думал, Стужев вдруг сжал в объятиях и стремительно поцеловал. А потом, не давая опомниться, еще раз поцеловал, и уже не прерывался на всякие мелочи, типа там Летописи, темные, избушки, зверюшки… Только он, его дыхание, сильные жаркие объятия и поцелуй — требовательный, властный, плавно переходящий в нежный, опьяняющий, настойчивый… в котором я растворилась, целиком и полностью отдаваясь любимому.

Я очнулась под грохот своего сердца и взбешенный рык Стужева:

— Через шредер пропущу, лично!

Выплывая из тумана нахлынувших эмоций, осознаю, что мы все так же стоим посреди избушки и целуемся, причем его руки все так же на моей талии, мои обвивают его шею, и непонятно с чего возмущается Ядвига.

— А дальше чего? Целуются и целуются, полчаса уже только целуются и ничего. А зрители, между прочим, продолжения требуют. И что, вы там уже нацеловались?!

Мы переглянулись. Потемневшие от страсти, чуть рассредоточенные синие глаза Саши окончательно лишили любых посторонних мыслей меня. Князя мои зеленые, кажется, тоже, потому как он тихо прошептал:

— Еще нет.

И снова склонился к моим губам. Нежно прикоснулся, властно захватил в плен, искушая, завоевывая, провоцируя на столь же страстный ответ. Мой змей искуситель, мой сказочный злодей, мой самый невероятный Стужев.

— Эй, да хватит вам! — не унималась Ядвига. — Кому-то там куда-то спешить как бы надобно.

Прорычав ей в ответ что-то ругательное, Саша, не отрываясь от поцелуя ни на миг, подхватил меня на руки и вынес из избушки. Там, стоя на пороге под навесом и удерживая меня, продолжил дело с поцелуями, правда, теперь целовал нос, щеки, скулы, подбородок, волосы, глаза…

— Счас съест, — меланхолично заметил Серый Волк.

Я рассмеялась, Стужев остановил свою поцеловательную деятельность и сообщил:

— Уничтожаю Летопись, запечатываю переходы и валим в медовый месяц… на год.

— Э-э… — протянула я, — а как же