Тайный сыск царя Гороха - Андрей Олегович Белянин

нами открылась довольно приличная дубовая роща, общим размером примерно эдак гектара три-четыре в ширину. И это только при беглом взгляде направо-налево! Какие там были реальные площади посадки, боюсь даже гадать. Но самое поганое, что на каждом дубе, высоко в ветвях, висел кованый железный сундук! Это был самый большой облом, который я только мог себе представить…

— Держитесь, Никита Иванович. — Шершавый волчий язык сочувственно лизнул мою руку.

— Я его убью, Мить!

— Давно пора. Такие вещи творит, гад, измывается над людьми…

— А вы что ж думали, сотруднички милицейские? — сочувственно проворчал ворон, бочком-бочком протискиваясь между нами. — Придёте сюда, а тут вам всё в единым миг и откроется? Кощей, он ить не первый век на земле живёт, знает, как иголку в стоге сена прятать…

Я уныло признал его правоту. Надежды отыскать нужный сундук не было. Никакой. То есть абсолютно. Митя спрыгнул с печи и пошёл исследовать лес.

— Не возражаете, ежели я тут… — Он вопросительно поднял заднюю лапу.

— Сколько угодно. — Я раскинул руки. — Только не убегай далеко, исходи из своих реальных потребностей и возможностей. Помечать каждое дерево нет необходимости. Как я понимаю, у тебя чисто спортивный интерес?

Волк рассеянно покивал и приступил к делу. Я же немного прошёлся вглубь рощи. Логично было бы предположить, что вначале тут был один дуб, на котором Кощей и устроил главное хранилище. А потом просто обсадил его по кругу сотней-другой деревьев, приблизительно подходящих по возрасту. Следовательно, нужный дуб мог находиться где-нибудь в середине. А может, и не мог — кто мешал гражданину Бессмертному преспокойно оставить его в любой точке этой лесопосадки? Кощей Кирдыкбабаевич, конечно, не чужд логике, но она у него хромая и специфичная, нормальным людям не понять.

— Вот сейчас мне бы очень-очень пригодился совет Бабы-яги, — бормотал я, гуляя узкими тропками между вековых зелёных великанов.

Пару раз натолкнулся на остатки разбитых сундуков. Разумеется, ничего в них не было. Куда делся заяц с уткой внутри и как ему вообще живётся на свете, неизвестно. Если там и были какие-то следы, то их давно смыло дождями и засыпало листьями. Похоже, мой авантюрный поход за смертью Кощея обернулся полным пшиком…

— Вы где, Никита Иванович?

— Тут, Митя.

— Ага, я успел, чё хотел, — отчитался серый волк, подбегая ко мне и подняв уши домиком. — Тут тихо, вроде никто не подслушивает. У меня идея есть полезная. Разрешите изложить?

— Валяй.

— Думаю, нам ворона энтого хорошенько допросить надобно. Может, ежели прижать его как следует, он и расколется!

— Митя, он сам не знает. Если бы знал, то Кощей давно бы отвинтил ему башку. А так ворон просто внаглую водит сюда каких-нибудь богатырей, витязей и народных героев, а потом вместе со своим хозяином хохочет, глядя, как они все бегают по лесу в поисках нужного сундука. И ведь заметь, ещё и зайца нужно поймать, и утку из него вытащить, а из той яйцо, и только после этого ломать иглу.

— С ума сойдёшь…

— На третьем-пятом дубе точно. Кстати, видишь обломки? А прямо над ними на дереве висит точно такой же сундук. Значит, хотя бы раз в году они их меняют. И этот квест становится вечным…

Я сел на землю, прислонившись спиной к ближайшему дубу, и, как принято, «повесил буйну голову ниже плеч». Это, наверное, раз плюнуть для любого индийского йога или какого-нибудь Ивана-царевича, но для меня оказалось очень непросто, пришлось постараться.

Серый волк плюхнулся брюхом рядом, положив морду на лапы и сочувственно поскуливая. Кажется, и до Мити дошла полная безнадёга нашего предприятия…

— Что ж, теперича нечем нам злодея живучего прищучить?

— Нечем.

— Это, стало быть, Бабуленька-ягуленька и Маняшка, кузнецова дочь, у него в подвалах каменных, в темницах сырых, томиться будут?

— Судя по всему, будут.

— А я, значится, до самой смерти в шкуре волка бегать обречён, так, что ли?

— Так, Митя, так. — На секунду я задумался. — Вообще-то с того момента, как мы разобрались с фон Дракхеном, по идее чары должны были бы с тебя спасть.

— Чё-то не заметно…

— Ну да. Получается, что Змей Горыныч мог и не обладать необходимыми магическими способностями для подобных превращений. Всё это сделал Кощей. И пока он не снимет заклятие, вы с Ягой по-прежнему останетесь вот такими…

— Бабуленьке-то что?! — мечтательно вздохнул мой напарник. — Она теперь моло́душка — белая лебёдушка, девица-раскрасавица, коса до пояса, губами червлёна, бровями союзна, и чего вы там ещё рассказывали?

— Не важно, всё это теперь не важно. — Я потёр ладонями виски и решительно встал. — Поехали.

— Куды? — поднял он левое ухо.

— На Лысую гору. Я принимаю его предложение об обмене. Заберёшь Ягу, Маню и проводишь всех домой. Если Кощей сдержит слово, то…

— А когда он его держал?

— Резонный вопрос. Практически никогда. Ну уж в ущерб собственным шкурным интересам точно ни разу. Всё равно нам пора, детали обсудим по дороге.

— Как прикажете, Никита Иванович. — Волк лениво поднялся, потянулся и вдруг уставился на что-то за моей спиной. Я проследил его взгляд.

— Не может быть…

В двух шагах от меня валялось яйцо. Размером с гусиное, но насыщенно-золотистого цвета в зеленоватую крапинку. Митяй плотоядно облизнулся.

— Не сметь! — успел рявкнуть я, когда он пулей метнулся вперёд и раскрыл пасть. — Вдруг там иголка?! Проглотишь, а потом знаешь как мучиться будешь…

Серый волк недоверчиво обнюхал яйцо, взвесил риски и осторожно катнул его мне передней лапой.

— Правильно.

— А ежели оно не…

— Помолчи, пожалуйста. Даже не дыши. — Я взял яйцо и потряс им возле уха. Раздался лёгкий характерный звон. Внутри, за крепкой скорлупой, явно находился небольшой металлический предмет.

— Думаете, оно?

— Понятия не имею, — честно признался я. — Скорее всего нет. Да, игла там имеется, но та или не та, кто знает…

— Кощей!

— Стоп! Кощей-то как раз и не знает, — вдруг осенило меня. — Но, пожалуй, мы повременим с обменом наших пленниц на мою голову. Теперь нам есть что предложить гражданину Бессмертному. Нечто куда более интересное…

Митя хищно оскалил зубы и утробно зарычал. Надеюсь, это обозначало у него грозный смех и готовность драться до последнего. Хотя до какого последнего, если нас с ним раз-два, и обчёлся? Не важно, важно на данный момент совсем другое.

— Поехали, — повторил я, аккуратно засовывая яйцо в карман форменных милицейских брюк.

Можно было, конечно, побегать меж дубов ещё часок-другой в поиске других брошенных яиц, но смысл? Очень маловероятно, что по лесу их целая куча разбросана.

Те добры молодцы, которым каким-то чудом удавалось снять сундук, поймать зайца и не упустить