Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

– Хорошо. Стой на своем. Я люблю тебя.

В горле у Шаэ встал комок, она порадовалась, что Чутье не работает по телефону.

– И я тебя.

Через двадцать минут телефон снова зазвонил. На этот раз это оказался тот самый звонок, которого она ждала – от врача. Медсестра на том конце провода сразу перешла к делу:

– Анализ мочи, который вы вчера сделали, показал положительный результат.

– Это точно? – спросила Шаэ.

– Да. Вы беременны. Хотите назначить дату приема у гинеколога? Самое раннее время есть в начале следующей недели.

– Не сейчас.

Шаэ поблагодарила медсестру и повесила трубку. Она молча сидела, как ей показалось, несколько минут, а на самом деле, возможно, и гораздо дольше, потому что все вокруг вызывало странную тошноту – звуки из офиса, энергия людей неподалеку, даже движение воздуха, почему-то неприятно застывшего на мгновение.

Шаэ снова взяла трубку. Ей вдруг захотелось позвонить в клинику и потребовать провести анализ заново, на случай, если все-таки закралась ошибка, но Шаэ понимала, что просто не может смириться с результатом. Вместо этого она вызвала секретаршу и попросила отменить все сегодняшние встречи, поскольку неважно себя чувствует. Шаэ встала, спустилась на лифте на первый этаж, пересекла просторный вестибюль офисной башни и вышла на улицу.

Она пошла на запад. Стоял жаркий, но влажный день, люди растекались по тротуарам во всех направлениях – в летней одежде, но с зонтиками в руках. Шаэ шла полчаса, пока не заболели ноги в черных туфлях-лодочках, а блузка не прилипла к спине под жакетом. Полил дождь, не сильный, но раздражающе безразличный, плоские капли усыпали асфальт и грохотали по навесам, крышам машин и мусорным бакам. В конце Корабельной улицы Шаэ свернула направо и продолжила путь из Финансового квартала, пока не очутилась между каменных колонн, в поросшем деревьями саду храма Божественного Возвращения.

Шаэ пошла прямо к святилищу и опустилась коленями на зеленую подушку для молитв. Вода с ее мокрых волос оставила на каменном полу капельки, когда Шаэ трижды прикоснулась к нему головой, прошептав молитву, которую повторяла так много раз, что слова возникли почти бессознательно:

– Всеотец Ятто. Дядюшка Цзеншу. Молю вас узнать моего дедушку Коула Сенингтуна, Факела Кекона, в ожидании Возвращения. Узнайте моего брата Коула Ланшинвана, которого забрали у нас до срока. Смилуйтесь над душей Юна Дорупона. Подарите покой духу Хару Эйнишун. И самое главное, укажите путь и защитите тех, кто остался в этом мире, в особенности Вен, Нико, Рю и моего брата Хило, которого я также прошу вас простить.

Шаэ притихла, пытаясь вложить свои бурлящие мысли и чувства в слова. Ровное тепло энергии медитирующих монахов заполняло пробелы в ее сознании.

– Что мне делать? – спросила она вслух, словно требуя ответа.

Шаэ не могла поверить, что беременна – но не в том смысле, что сомневалась в медицинском вердикте. Задержку цикла она списала на стресс из-за публичного скандала. Они с Маро принимали меры предосторожности. Шаэ – образованный профессионал, Шелест. В ее внутреннем списке возможных происшествий незапланированная беременность стояла значительно ниже убийства.

Шаэ не знала, хочет ли детей. Она любила двух племянников, но не ощущала к ним материнской тяги. Для этого чувства в ее жизни не было места, клан поглощал всю ее без остатка, с самого начала пребывания на посту Шелеста ее со всех сторон осаждали недруги. Может, если бы все обстояло по-другому, ей бы захотелось иметь детей, что вполне естественно. Но в ее жизни ничто не происходило естественно – только удары, от которых не увернуться. До сих пор в руководстве клана Зеленых костей не было ни одной женщины с ребенком.

Айт Мада не имела потомства и демонстративно игнорировала тех, кто задавал ей вопросы о преемственности. После смерти Лана и отстранения Дору Равнинным было непросто принять женщину-Шелеста, но то были отчаянные времена войны, а Шаэ как-никак Коул. Она до сих пор считалась любимой внучкой Факела, ее поддерживали уважаемые люди вроде Вуна и Хами, и мало кто имел смелость оспаривать решения ее брата.

Но эти преимущества больше ей не помогут. Шаэ уже находится под ударом за ошибки прошлого, она не может войти в комнату заседаний КНА или Зал Мудрости незамужней и беременной от человека, чья семья так мало ценится среди Зеленых костей. Айт и пресса покопаются в прошлом Маро, зададутся вопросом о его происхождении и многочисленных поездках в Шотар, и в конце концов откроется история его семьи и то, что он сын шотарского военного. Маро – не Коул, почти не Зеленая кость. Он не готов столкнуться с враждебностью и навязчивым вниманием, рискнуть карьерой и личной безопасностью. Это разрушит его жизнь.

А что насчет нее? Это верно, клан – как большой старый корабль, но два с половиной года Шаэ потом и кровью пытается им рулить, направляя Равнинных в сторону роста и перемен, необходимых для выживания среди врагов на острове и угроз современного мира за его пределами. И ее усилия начали приносить плоды: она вернула клан на твердое финансовое основание, заключила выгодные военные и торговые соглашения с эспенцами, расширила операции клана и открыла новые возможности.

Если ей придется со скандалом покинуть пост, все достижения могут пойти прахом. Вун и Хами – люди способные, в этом она не сомневалась, но не жили за границей и не стратеги вроде Айт Мады, к тому же не сумеют убедить Хило и настоять на своем. А что еще хуже, брат Шаэ назначил ее Шелестом и упрямо отстаивал перед оппонентами, и ее постыдное падение каскадом обрушится на клан, превратится в обвинения всей семье и навредит Хило как Колоссу.

Все эти мысли рухнули грудой камней в желудок. Шаэ приняла на себя руководство деловой стороной жизни клана, потому что ее к тому вынудили и собственные действия, и смерть брата. И когда дни были долгими, а работа тяжелой, она твердила себе, что делает это ради Лана, ради дедушки. В глубине души она знала, что это не так. Ей хотелось быть Шелестом.

Шаэ посмотрела на высокий потолок святилища и закрыла глаза. Она ждала, что на нее снизойдет милость богов, озарит ее и направит на верный путь. Шаэ напрягла Чутье, пытаясь разобрать послание в гуле нефритовой энергии, вибрирующей в ее теле и костях. Но ничего не почувствовала, разве что далекое присутствие их зорких взглядов, лишь бурлящий водоворот мыслей,