Мой адрес – Советский Союз! - Геннадий Борисович Марченко

А спать мы собирались в спальных мешках. Позаимствовали мы их у руководителя туристической секции института Коли Рыжова – аспиранта физико-технического факультета.

Были они ватными, и не на молнии, как у Натальи Варлей в «Кавказской пленнице», а на деревянных пуговицах. И в рюкзак их было не втиснуть, пришлось приторочить сверху, так что мы с Верховских со стороны походили на одногорбых верблюдов.

Девушки на вокзал приехали, как и мы, заранее, иначе пришлось бы добираться пешком – поймать такси за полночь просто нереально. Так что почти два часа в ожидании посадки пришлось сидеть в зале ожидания. Они заявились с объёмистыми сумками, в которых, по их словам, находились купальники, сменная одежда, спортивная обувь и пляжные шлёпанцы, предметы личной гигиены, полотенца, косметика, включая крем от загара, кое-что из еды, ну и так, по мелочи. А Полина держала в руках приёмник. Тот самый, наверное, что подарила ей мама, работавшая на сборке радиоаппаратуры.

– Батарейки взяла, десять штук, – предупредила Полина.

– Если закончатся раньше, то там на месте можно будет прикупить, – уверенно заявил я.

У нас же помимо спальных мешков в одном из рюкзаков лежал топорик, к рюкзаку Вадима был приторочен чайник, а к моему котелок. А в самих рюкзаках лёгкие спортивные штаны и майка, плавки, крупы и консервы – рыбные и мясные в виде тушёнки. И банка сгущённого молока. Ну и посуда – алюминиевые кружки, ложки и глубокие тарелки из того же сплава. Много не брали, я сказал, что в случае чего будем докупаться в местном магазине.

Лежала ещё в моём рюкзаке увесистая фотокамера «Смена». Купил новую в отделе фото в центральном универмаге, выбрал за простоту и надёжность. И там же, в ЦУМе, удачно попал на распродажу чехословацких кроссовок «Botas». Хотел взять две пары – себе и Вадиму, чей размер я вроде бы помнил, но продавали только по одной в руки. Эх, с какой же завистью друг смотрел на мои кроссовки… У меня даже на какой-то миг мелькнула мысль отдать их ему, но тут я вспомнил, что у меня нога на размер больше, и отказался от этой идеи. Да и всё равно он бы не взял, из принципа.

Отъезжали в два ночи, но в вагоне было душновато. Едва расположившись в купе, сразу открыли фрамугу в надежде, что в дороге наш «пенал» будет продувать ветерок. Так оно и было, правда, ветерок не всегда приносил с собой свежий воздух, зачастую он был наполнен запахами мазута, гари и прочего «парфюма», свойственного железным дорогам.

Тут же решили, что парни спят на верхних полках, а девушки на нижних. Уснул практически сразу, успев подумать, что вот наконец-то я сплю вместе с Полиной, и по классике я сверху, правда, расстояние между нами где-то полтора метра.

Общий подъём состоялся в девять утра, когда в дверь купе несколько раз стукнули. Я оказался самым расторопным. Быстро натянул трико, майка на мне уже была, спрыгнул вниз, сдвигая дверь в сторону.

– Молодые люди, чай не желаете?

На пороге нарисовалась пухлощёкая проводница с подносом, уставленным стаканами золотисто-коричневого чая в подстаканниках. Ну вот, так и не дали поспать. Чай, пусть даже поездной – это отдельная история. Так что мы вскоре уже вчетвером чаёвничали, заедая чай извлечёнными из сумок бутербродами. Правда, до этого я успел немного размять своё тело, и даже провёл перед встроенным в дверь купе зеркалом бой с тенью.

Первое знакомство Насти с Вадимом, как я уже упоминал, состоялось на перроне, а вот узнать друг о друге побольше они смогли уже с утра. Настя была если и не болтушкой, то довольно разговорчивой девушкой, я это уже давно выяснил, ещё после похода в парк. Теперь и Верховских убедился в этом на собственном опыте. Однако с удовольствием поддерживал разговор, признаться, я ещё никогда не видел своего друга и соседа по комнате таким болтливым и, если можно так выразиться, безмятежным. В какой-то момент мы встретились с Полиной взглядами, и она, чуть качнув головой в сторону сидевших напротив друг друга Насти и Вадима, слегка улыбнулась.

Ну а потом Полина предложила, раз уж я захватил гитару, что-нибудь сыграть или спеть, и я не стал ломаться. Наш вагон, по идее, уже должен был проснуться, да и не собирался я устраивать тут представление в стиле хэви-металл. Для начала мы все хором спели подходящую для путешественников – пусть и не морем, а на поезде – «Бригантину». Потом Настя спросила, знаю ли я ноты песни «Старый клён» из фильма девчата. А ведь играл когда-то давно, в прошлой жизни. Напряг память, которая меня редко подводила, и за пару минут подобрал аккорды. Ну а дальше Настя с Полиной дуэтом затянули:

Старый клен, старый клен,

Старый клен стучит в стекло,

Приглашая нас с друзьями на прогулку.

Отчего, отчего, отчего мне так светло?

Оттого, что ты идешь по переулку.

Отчего, отчего, отчего мне так светло?

Оттого, что ты идешь по переулку…

А я следом спел «Жену французского посла». Оказалось, никто из моих компаньонов эту песню раньше не слышал. Почему-то я был уверен, что она уже написана Городницким. В итоге сослался на то, что песня свежая, сам только недавно услышал где-то и сразу же запомнил[7]. М-да, на будущее нужно быть осторожнее.

Потом по просьбам трудящихся «Ваше благородие» Окуджавы из фильма «Белое солнце пустыни». Ну и не мог обойти своим вниманием Высоцкого, исполнил сначала его «Романс при свечах», звучавшую в фильме «Опасные гастроли», а затем «Песню о друге» – уже из кинофильма «Вертикаль».

В какой-то момент мы решили, что все проголодались, и пора бы уже пообедать. Я успел выяснить, что в вагоне-ресторане не протолкнуться, но можно было заказать еду в судках, что мы и сделали. И всё нам принесли на удивление оперативно, хоть с доставкой и вышло чуть дороже.

А вечером на стол были водружены наши «домашние припасы»: жареная курица, огурцы, помидоры, варёные картофелины и яйца, заранее нарезанный хлеб… В дело пошла и купленная перед отъездом бутылка красного вина, чтобы, так сказать, поднять тосты за удачную поездку, за новые знакомства и так далее.

До Симферополя ехать было почти трое суток, так что помимо прочего мы