Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

— Я сама об этом думала. Но даже если так сделать, все равно мне без работы никак.

— Почему?

— Скучно дома сидеть. А когда муж с рейса возвращается, так и вовсе… Приходит злой, пьет как не в себя. Хочет заняться этим самым, а ничего не получается.

— В смысле? А сколько ему лет?

— Сорок один, как и мне.

— И уже не получается?

— Ну, подолгу в море, без женщины, сама понимаешь… А тут еще и спиртное. Развалится на кровати и орет: «Поднимай настроение!». А как я подниму?

— Согласна, в наше время знаний по этой части не хватает.

— Потом пить перестает, и еще злее становится. Только отдохнуть прилягу, сразу слышу: «Ты что тут развалилась? Дел по дому нет?».

— Да что ж он так-то? — я искренне сочувствовала Наталье Петровне.

— Вот и получается, что лучше пойти на работу, — со вздохом заключила она, — здесь хоть другие проблемы, отвлечься можно.

Мы вернулись в отдел со стопкой руководящих материалов и вывалили их на стол перед Четверговой. Та громко чихнула от пыли, ударившей в нос, и принялась разбирать брошюры.

— Вы что, сдурели? — послышался ее возмущенный вопль. — Тут же не всё! Из тридцати источников двенадцати не хватает! О какой продуктивности может идти речь при таком раскладе? Наталья, иди сюда!

Я замерла, наблюдая, как баба с сосульками водит наманикюренным пальчиком по списку:

— Этого нет! Этого нет!

— Все правильно, мы отметили, чего нет, — спокойно сказала я, тоже подойдя к ее столу.

— И это, по-вашему, нормально? — она яростно тюкнула концом авторучки об стол и резко тряхнула головой.

— А что вы предлагаете?

— Я предлагаю? — Четвергова чуть не задохнулась от злости. — Я предлагаю вам пойти обратно и не возвращаться без нужных мне РД!

Я взглянула на часы, висящие над дверью.

— Вообще-то время уже — полпятого, мы весь рабочий день угробили на поиски. Мы честно искали…

— Да, мы там всё перерыли, — поддакнула мне Наталья Петровна.

— А меня не интересует, что вы там перерыли! Найдите! В других отделах поспрашивайте, может, кто-то взял и не вернул!

— Ладно, — Наталья Петровна со вздохом взяла список, — завтра с утра снова попытаемся…

— А пытаться нечего, — возразила я, — мы ничего…

— Сегодня! — пролаяла Четвергова. — Продолжайте сегодня поиски. Мы сидим на работе до семи часов!

Наталья Петровна беспомощно взглянула на меня.

— А по закону, между прочим, рабочий день до пяти, — твердо сказала я.

Четвергова гневно сдула сосульки, свалившиеся ей на лоб, и открыла рот, чтобы что-то сказать.

Но продолжать ей помешала Анриетта, вошедшая в кабинет в совершенно новом образе. На ней красовался синий халат и непонятного цвета платок, завязанный на голове. Она внесла в кабинет ведро с водой и тряпкой, прислонила швабру к стене и прорычала:

— Так, Наталья, Альбина, уйдите с прохода, у меня уборка. И не топчите мне тут полы.

— Ага, летать сейчас начнем, — пробормотала Наталья Петровна и ушла к своему столу.

Я тоже села за свой стол, недоумевая, что за метаморфоза произошла с Антриеттой. Что за уборка? Они что, по очереди кабинет убирают? Но почему нигде не вывешен график?

Анриетта между тем принялась с остервенением и грохотом бить шваброй с тряпкой об пол, приговаривая своим прокуренным голосом:

— Убирай тут грязь за вами. Я твои черные волосы, Наталья, замучилась уже вымывать! Ты бы косички, что ли, заплетала. Или ходила в туалет расчесываться.

— Ты уборщицей здесь подрабатываешь? — решилась я спросить. — Или вы по очереди убираетесь? Или как?

— Или как! — Анриетта с грохотом поставила ведро поближе к себе. — Сейчас здесь уберусь, потом побегу еще в трех кабинетах убираться. А потом мне еще ребенка из садика забирать! А потом по магазинам в очередях стоять! А потом жрать готовить себе и ребенку! И так изо дня в день! Кручусь, как белка в колесе!

— Анька у нас стахановка, — хмыкнула Садовская, припудривая лицо и глядя в маленькое зеркальце. — Ладно, я побежала. Кто со мной до остановки? Кто со мной — тот герой!

— У меня работы полно, — хмуро ответила Четвергова, — я до семи.

— А я лучше Ане помогу, — сказала Лилька, вставая из-за своего стола.

— Я с тобой пойду, — сказала Наталья Петровна Садовской, — все равно на один трамвай.

Я честно дождалась, когда на часах будет ровно пять вечера, и только тогда пошла на станцию. Ходу было всего две минуты, но электричка только что ушла, а следующая ожидалась по расписанию через полчаса. Ну вот, — расстроилась я, — а вышла бы чуть пораньше, и уже на полпути к дому была.

Я плюхнулась на лавочку. Все тело гудело после беготни по приставной лестнице. Ноги в туфлях нестерпимо болели, особенно пальцы, которые весь день находились в скрюченном положении. Я скинула туфли и осмотрела ноги. Так и есть, стерла в одном месте до крови. Какая-то женщина, проходя мимо, посмотрела на меня с неодобрением. Как же, расселась тут, на глазах у всех туфли сняла. Неприлично.

К горлу подступили слезы. Может, кроссовки носить на улице, а туфли только в помещении? Но сейчас не принято с юбкой носить кроссовки.

И это еще хорошо, что мне не надо после работы бежать по магазинам, стоять в очередях, а потом весь вечер жариться у плиты. Всеми хозяйственными вопросами у нас занимается дед, дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни.

Еле живая, голодная, как волк, доплелась я до дома. Во дворе не видно было ни деда, ни Ритки.

В прихожей меня никто не встретил. Из зала доносились оживленные голоса, но мне было не до них. Я с облегчением скинула туфли и босиком прошлепала в ванную умываться. Приложила полотенце к разгоряченному лицу и пошла в зал.

Посреди комнаты стоял разложенный и накрытый скатертью стол-книжка. За ним сидели дед, Ритка, Володька и его дочки. Все с наслаждением ели суп. Всё, как положено — солонка, перечница, порезанный ломтями хлеб, масло в масленке для бутербродов.

— Ой, Альбина с работы пришла, — обрадовался дед,