Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев

Взмах – удар! Взмах – удар! Мысли нет, вокруг мелькание всадников, коней и клинков. Короткая сшибка – и впереди одни спины, неприятель, не выдержав напора русской конницы, бежит к своим укреплениям, а с них уже летят пули.

– Аппель! Аппель! – ревут эскадронные и полковые трубы.

– Эскадрон, отходим! Взвод, отходим! – несутся крики командиров над полем боя.

– Отходим! – кричит и Тимофей, разворачивая коня. – Быстрее, братцы! Быстрее! Сейчас картечью ударят!

Сбитые линии кавалерийских полков, развернувшись, откатывались на своё прежнее место. Неслись россыпью казачьи сотни. А отбежавшая от валов русская пехота снова строила колонны для продолжения атаки. Пять раз ходила она на штурм Батина, главного турецкого лагеря, и отбитая отступала. Трижды турецкая конница пыталась наскочить и, рубя спины, обратить её в паническое бегство. И каждый раз драгуны с казаками пресекали эти попытки.

– Крепко турки стоят, – вытирая со лба пот, произнёс Чанов. – Не задался штурм, вашбродь?

– Капитан сказал, что справа наши хорошо турок потрепали, два лагеря взяли и к Дунаю вышли, – заявил громко, чтобы слышало как можно больше людей, Тимофей. – Ничего, сейчас Кульнев с тыла ударит, должен бы уже давно туркам за спину пройти!

– В сторону! Очистить дорогу! – донеслись крики, и в промежуток между кавалерией и пехотной колонной выкатилось на передках шесть пушек. Артиллеристы, развернув орудия, повели огонь по укреплениям, в ответ им ударили из своих пушек турки. Минут двадцать перестрелки привели к тому, что орудия на валах замолчали, и прикрываемые егерями пушки подкатили на выстрел дальней картечи. С визгом и воем понеслись вперёд тяжёлые свинцовые шарики.

– Во-от! Молодцы пушкари. Хорошо бьют! – глядя на работу артиллеристов, хвалили их драгуны. – Глядишь, проще будет теперь пехоте атаковать.

– Сипахи! – донёсся вдруг крик из линий.

– Ох ты, неймётся туркам, наших пушкарей теперь сечь хотят, – пробормотал сидевший рядом на коне Блохин.

– К атаке! К атаке! – вновь летел над полем сигнал. В который уже раз за этот день нёсся с саблей в руке Тимофей.

Сшибка! Клинок турка на свой клинок! Отбил. Удар в ответ! Отбил. Ещё удар! Ещё! Есть! Лезвие сабли рассекло противнику плечо, и прапорщик рванул Янтаря вперёд. Рядом сипах бьётся с Лёнькой. Пришпорив коня, Тимофей зашёл слева и, выручая друга, рубанул противника. Сразу двое насели на Делицина. Помочь! Штабс-капитан рассёк одному турку лицо, но второй уже зашёл ему сбоку и с оттяжкой ударил саблей. Не успел! Тимофей в ярости выхватил пистоль из ольстреди и, не доезжая, выпалил в сипаха. Из-за спины упавшего вылетел новый всадник и с криком ярости ринулся к Янтарю. Тот отшатнулся, и лезвие сабли сверкнуло прямо перед глазами прапорщика, буквально чудом его не задев. Уходя вниз, оно срезало коню ухо, захрапев и взвизгнув, тот встал на дыбы.

– Тихо, Янтарь, тихо! – осаживая его и пытаясь успокоить, прокричал Тимофей.

Драгуны теснили неприятеля, и со всех сторон вокруг уже мелькали только лишь их мундиры.

– Ура-а! – донёсся рёв тысяч глоток со стороны неприятельских укреплений.

– Ура-а! – подхватили его в колоннах. Пехота пробежала по полю и ринулась в штыковую. Турки отбивались, но такого яростного сопротивления, как прежде, уже не было. К ним в тыл зашёл отряд генерала Кульнева, и они очутились в окружении. Несколько минут ближнего боя – и, бросая оружие, турки ринулись прочь, спасая свою жизнь.

– Преследуем неприятеля! – пронеслась команда, и началась кровавая гонка. Янтарь немного успокоился, и Тимофей опять нёсся по полю, среди кустов и зарослей, рубя спины, головы и руки бегущих. Горе побеждённым! Кавалерия собирала кровавую жатву. Только уже в густых сумерках прекратили преследование. Назад Гончаров ехал с тремя своими драгунами, сопровождая около полусотни пленных. Одной рукой оглаживал бедного Янтаря, в другой держал захваченный бунчук.

У турок оставался только лишь один не взятый штурмом лагерь. Сбежавшись в него, они с ужасом вглядывались в темноту, видя, что их окружают со всех сторон.

В полночь Ахмет-паша прислал парламентёра, дабы просить у русского командующего свободного отступления. Каменский отвечал, что если он к пяти часам утра не сдастся военнопленным со всем своим воинством, то на рассвете будет атакован и тогда не должен ждать помилования.

Ахмет-паша не стал противоречить и приказал своим воинам сложить оружие.

Армия турок, шедшая с запада к Рущуку, была наголову разбита. Потери её были огромны. Только лишь пленными было взято более пяти тысяч человек, убитых сосчитать было невозможно. Трупы лежали на протяжении пятнадцати вёрст преследования русской конницей. Целые горы их остались в укреплённых лагерях и Батине. Многие тысячи утонули в Дунае. Погиб и сам командующий армией сераскер Кушанец-Али. В качестве трофеев было взято четырнадцать орудий, сто семьдесят восемь знамён и огромное количество припасов.

Решительная победа под Батином стоила русским четырёх генералов, семидесяти восьми офицеров и одной тысячи четырёхсот шестидесяти нижних чинов убитыми и ранеными.

Дорога на запад в сторону Никополя и Свиштова была открыта. А там дальше за Плевной была Сербия, охваченная восстанием. В тылу же оставались обложенные русскими войсками крепости Журжа и Рущук, и смысла оборонять их у турок дальше не было.

Глава 10. Малыми силами к Свиштову. Принуждение к сдаче

– Сбор! Сбор! – звенели поутру двадцать восьмого августа сигналы трубачей. – Построение взводных колонн!

– Первый взвод, по четыре в ряд становись! – донёсся крик поручика Назимова.

– Второй взвод, становись, третий взвод, становись! – послышались голоса Гуреева и Маркова.

– Четвёртый взвод, в колонну по четверо! – Тимофей, приподнявшись над седлом, поднял вверх руку, указывая место построения.

Один за другим выстраиваясь в походный порядок, занимали свои места драгуны.

«Мало, как же мало осталось ребят, – оглядывая своих людей, думал прапорщик. – Чуть более двух десятков в строю. Треть взвода за этот год война забрала, и нет ей конца и края. Август десятого года заканчивается, менее двух лет, как я помню из курса школьной истории, осталось до нашествия Наполеона, а мы всё с турками у Дуная покончить не можем. Не хватает России Суворовых и Ушаковых, ох не хватает. Вроде и воюет стойко и отважно русский солдат, но никак не переломить ход этой войны. Хороши графы Каменские, но нет того таланта и гения, как у Александра Васильевича. А может, время сейчас другое? У турок оружие ничем не уступает русскому, вооружили их, обучили правильному бою, ну и традиционное преобладание массы пехоты и конницы на полях сражений. Какой раз разбивают и разгоняют