Время - словно капля янтаря - Игорь Вереснев

С минуту я тупо таращился в бумажку. Потом покачал головой.

— Да я тоже не совсем местный. В смысле, редко в Симферополь наведываюсь.

— А-а-а… — с сожалением протянул Мишаня. Сгрёб бумажку. — Ничего, у другого кого спрошу.

— Постой! — подался я к нему с неожиданно вспыхнувшей глупой надеждой. — А ты надолго приехал? Когда назад собираешься?

Он удивлённо уставился на меня.

— Недельку погощу. А что?

— Что так мало-то?

— Дык, честь знать нужно. Чего молодым мешать зазря? Да и с младенчиком в одной комнате тяжко.

— А может, потом у меня погостишь? — принялся уговаривать я. Понимал, что несу чушь, но остановиться не мог. Почему-то казалось — задержу Мишаню в Крыму, не будет его в городе первого июля, и всё получится. Ничто не помешает Ксюшу уберечь. — Квартира у меня, считай, на берегу моря. А прямо под балконом — лес, белки по деревьям скачут. Красота! И воздух! Ты такого и не нюхал никогда.

Он крякнул, почесал затылок обескуражено.

— Спасибо конечно. Но никак не могу. У меня жена дома, дети, делов полно. А я тут отдыхать затеюсь с бухты-барахты. — Он помолчал. Добавил нерешительно: — Но если ты квартиру недорого сдаёшь, адресок оставь. Может, когда и приедем всей семьёй.

Появление Мишани выбило меня из колеи надолго. Его давно и след простыл, а я всё стоял и думал, к чему бы это? Пришлось второй бокальчик взять, чтобы остудить бушующую внутри горячку. А за ним и ещё один. Потягивал пиво и думал — неспроста эта встреча. Не зря Время мне его подсовывает. Человек один и тот же, а разговор у нас с ним каждый раз иной выходит. Будто намёк какой-то хитрый. А на что намекают — не могу понять, хоть тресни! Каверза какая-то очередная, не иначе. Опять же, зачем он о Ксюше спросил? И сказал нехорошо так: «…не дай бог, случится с ней что…» Ох, надо было ему кружкой въехать по носу с самого начала! Или сбежать.

В общем, размышлял я так, размышлял, а пришёл к одному — не к добру эта встреча. Вновь Время упрямое меня в оборот брать начинает. Закончилась передышка. Отныне ухо востро держать надо, неприятности так и посыплются! Оказалось — как в воду глядел. Неприятности начались даже раньше, чем я ожидал.

Очередь в кассу за билетами на троллейбус до ЮБК была не так, чтобы очень, но была. И как у нас водится, кому-то она показалась излишне длинной. Есть люди, которым собственная спесь не позволяет в очередях спокойно стоять. Обычно это молодые девицы, мнящие себя «великим цабе». Вырастили такую «маленькую принцессу» в полной уверенности, что весь мир им с рождения должен, они же могут на всех и на всё чихать. Да, согласен, пороть детей нельзя. Но иногда надо. Включит такая фифа «дурочку» и прёт мимо очереди. И слова ей не скажи, сам виноватым окажешься — обидел девочку, оскорбил.

Однако сегодня в центре скандала, разгорающегося прямо у меня за спиной, оказался благообразного вида старик. Даже не старик, мужичок лет шестидесяти, пухленький, живенький, небольшого росточка, в белых брюках, белых сандалетах, белой рубашке на выпуск. Венчик белых волос затейливо прикрывал начинающую разрастаться лысину. Под мышкой мужичок держал чёрный портфель, на круглом румяном лице — растерянная улыбка.

— Куда вы лезете?! Куда вы лезете без очереди?! — наседала на него дородная матрона в ситцевом платье, вызывающе обтянувшем грудь по крайней мере восьмого размера.

— Как же без очереди? — оправдывался мужичок. — Вот тут я занимал.

Меня бы этот спор никоим образом не касался, если бы не происходил в непосредственной близости. Мужичок пытался втиснуться между буферами и моей спиной, женщина в ответ напирала, стараясь воспрепятствовать. В итоге меня начали задевать, подталкивать.

— Поаккуратнее можно? — бросил я через плечо.

— Извините, — сконфузился благообразный. — Это дама толкается.

— Я ещё и виновата! — взвилась матрона. — Щемится в очередь как угорь, а ещё интеллигент!

— Я не «щемлюсь», я становлюсь на своё место! Я его занимал.

— Когда занимал? Что-то я тебя не видела!

Стоявшие за матроной одобрительно загалдели. Мужичок явно проигрывал спор.

— Ну, как же! — он попытался доказать свою правоту. — Вот этот мужчина стоял последним, я подошёл, и вы сразу за мной. Я вам сказал, что занимаю, но мне надо отлучиться на пять минут. Извините за подробности, но у меня простатит, мне приходится часто…

— Да хоть понос! Не было такого! Иди и займи очередь, пока я тебе морду не набила.

— Правильно, выталкивай его! — поддержали матрону сзади. — Обнаглели совсем!

— Да что же вы делаете, люди?! Я, честно, занимал!

— Пошёл отсюда, глаза твои бессовестные!

Мне стало жаль мужичка. Обернулся, предложил:

— Становись впереди меня, пропущу.

Он взглянул, поджав губы, отрицательно качнул головой. Развернулся, ушёл. Не в конец очереди ушёл — вообще. Обиделся, значит. Ну-ну, на обиженных воду возят. На зоне и вовсе по-другому выражаются.

Шатко, валко, очередь дошла до меня.

— До Малого Утёса — один! — сообщил я в окошко кассы.

Сунул руку в задний карман брюк. Лап-лап. Сунул в другой. Результат аналогичный. Кошелька нет.

Растерявшись от неожиданности, я повторил манипуляции, хотя и так понятно — если кошелька в карманах нет, то его нет. Стоявшие за мной люди начали волноваться.

— Мужчина, можно побыстрее? — поторопила матрона. — Не задерживайте очередь.

— Да я… кажется, деньги дома забыл, — промямлил я. — Вы это, заказывайте!

Признаться, что кошелёк у меня, скорее всего, украли, почему-то было стыдно. Получается, лохом последним я себя выставил. Многолетнее общение с воровской мразью ничему не научило.

Я отошёл в сторону, снова облапил карманы, и задние, и передние. Даже кармашек рубахи расстегнул, на всякий случай проверил содержимое. Там лежал только паспорт, естественно. Я твёрдо помнил, что кошелёк был при мне, когда я прощался с Мишаней, и когда из пивной выходил — тоже. И потом я в общественном транспорте, где щипачи промышляют, не ехал, пешком шёл до троллейбусных касс — метров двести всего. Нигде не останавливался, ни с кем не разговаривал, близко никто ко мне не подходил. Только уже здесь в сутолоку попал.

Я