Мосты Норланда - Дмитрий Павлов

– Я проведу вас в Кронбург через канализационный тоннель, – объяснил Фрей и зажёг фонарик. – Этот путь – наша фамильная тайна. Не самая страшная, но точно самая вонючая.

По мере спуска зловоние становилось сильнее, ржавчина отшелушивалась со скоб-трапа и хлопьями сыпалась в шахту. Промозглая сырость забиралась под бушлаты. Электрические фонари осветили мокрый кирпичный свод тоннеля, покрытый слизью и белёсыми наростами извести. Свет отражался от потока тёмной воды, несущейся под уклон в широком лотке меж двух каменных полок. В шершавых стенах тоннеля темнели отверстия боковых ходков, ведущих в неизвестность.

– Идите за мной и не отставайте, – приказал Фрей. – Если потеряетесь, вас будут искать здесь сто лет. И не найдут.

Саботажники двинулись, обходя водопады стоков с улиц. Над головами проезжали телеги и стук железных ободьев по мостовой казался громом артиллерийской канонады. Сапоги вязли в наносах ила, натыкаясь иногда на что-то плотное. Шедший впереди Фрей отпрянул назад и выругался. Фонари осветили занесённый илом и полуразложившийся труп. Обнажённые зубы покойника жутко блестели в луче фонаря.

– Что, страшно? – с ухмылкой спросил Фрей и оптимистично добавил. – Дальше будет ещё страшней. Вперёд!

Уровень воды повышался. В нескольких местах тоннель был затоплен до потолка. Но всякий раз Фрей сворачивал в боковой коридор и обходил препятствие. Бесконечный подъём завершился в восьмиугольном зале, размерами и формой, напоминающей Ротонду в королевском дворце. Только вместо высоких окон в стенах находились отверстия, из которых низвергались водопады нечистот. Воздух наполняла водяная пыль и лучи фонарей едва пробивались сквозь вонючую взвесь. Фрей почти ощупью нашёл обросшие ржавчиной стальные скобы.

– Мы под Высоким замком, под самой его серединой, – объявил Фрей. – О том, что здесь можно пройти, знают только Унрехты, да и то, не все. Дальше со мной пойдёт Петерсен. Остальным ждать.

Скоб-трап заканчивался у запертого коридора. Железная дверь хоть и покрылась ржавчиной, но стояла нерушимо. С помощью фельдфебеля Фрей прикрепил к двери обрезок толовой шашки, как раз такой, чтобы сломать взрывом засов, но не обрушить свод. Сапёры подожгли фитиль и полезли обратно, на залитое сточными водами дно зала. Громко, но ничего не поделаешь. Фрей рассчитывал, что шум водопадов и гул артиллерийской канонады заглушат взрыв в подземелье. Наверху громыхнуло, тол выбил кусок двери вместе с засовом. Путь был свободен.

– Почти добрались, – сказал Фрей. – Оружие заряжай, на предохранитель ставь!

Фрей коснулся груди, но вспомнил, что оставил ладанку на болотах Понизовья. А жаль. В такие минуты даже самый отъявленный атеист обретает веру.

– Пошли!

Восточное крыло замка, примыкающее к массивной башне-донжону, в своё время удалось отстоять от огня. Уцелевшие покои заперли и сохраняли неприкосновенными. Каждому входящему в них казалось, будто он провалился на три века назад, и Юхан Безумный с минуты на минуту войдёт в зал, попотчевать нерадивого подданного своей знаменитой клюкой. Фрей осторожно отвёл портьеру, отделявшую винтовую лестницу от зала, и шагнул вперёд. Солдаты выбегали следом и выстраивались полукругом за спиной командира.

Через зал тянулся длинный массивный стол, накрытый выцветшей от времени скатертью, у стола в беспорядке стояли стулья, большие и неудобные, украшенные вычурной резьбой. Свет с трудом проникал сквозь стрельчатые окна, забранные цветными стёклами в свинцовых переплётах. Темнело жерло давно потухшего камина, куда взрослый человек мог войти не сгибаясь. Из стенных ниш на пришельцев строго глядели статуи мёртвых королей. На другом конце зала во главе стола дрожало зыбкое марево, словно над мостовой в жаркий безветренный день. Сквозь марево саботажники неясно различили фигуру кронпринца.

Фрей до последнего надеялся решить дело миром, но у Генриха были иные планы. Шипя и извиваясь к солдатам метнулись щупальца ослепительно-белых разрядов. Колдун атаковал.

– Огонь! – скомандовал Фрей.

Оконные стёкла вздрогнули от треска автоматных очередей, коротко бахнули карабины. Фигурка в дальнем конце зала упала и не шевелилась. Конец? Нет! Тот, кто несколько секунд назад был наследником, поднялся. Его искажённая маревом фигура казалась больше и массивнее, чем была на самом деле. Вокруг ожившего мертвеца быстро вздувалась полусфера, мутная и серая, как пузырь в выгребной яме. Пузырь коснулся края стола, и тот начал рассыпаться мелкой трухой.

– Господи, господи, господи…! – курсант за спиной Фрея часто крестился.

– Примкнуть штыки!

Лязгнули байонеты, намертво крепя штыки к карабинам. Весеннее солнышко заиграло на тусклых гранях клинков. Фрей шагнул вперёд и развёл руки, словно закрывая отряд от раздувающейся полусферы. Пузырь заполнил собой половину зала, коснулся Фрея и лопнул, обдав солдат немыслимой вонью.

– Коли!

Саботажники нерешительно двинулись шагом, постепенно ускоряясь, и последние метры до противника преодолели бегом. Богомольный солдатик вырвался вперёд и первым вонзил штык в то, что ещё недавно было наследником, за ним подоспели другие. Саботажники кололи, отскакивали и снова кололи, уворачиваясь от склизких объятий твари. Бесформенное существо шипело и тянуло к людям серые отростки, постепенно затихая. Некоронованного короля Норланда добили штыками.

Фрей высадил стекло автоматным прикладом и впустил свежий ветер в зал. За окнами вставало зарево в полгоризонта. Пылали лесная биржа и терриконы угля у пирсов Купеческой гавани. Нефть горящим потоком стремилась к набережной из разбитых цистерн нефтеперегонного завода. Чёрный дым закрывал город. Далеко внизу, у круч Высокого мыса выстроилась имперская эскадра. Из окна Кронбурга дредноуты казались серыми полосками на тёмной глади воды. Что-то полыхнуло над холмами и к линкорам устремились огненные шары. Они летели стайкой, едва не касаясь воды, тусклые и обманчиво безобидные. Кронпринцесса Фрея вступила в бой.

На палубах и в отсеках имперских линкоров царила суета. Раненых тащили в лазарет на особых носилках, к которым человека пристёгивают ремнями, дабы не вывалить на крутых трапах. Осколки сгребали за борт лопатами, залитые кровью настилы посыпали песком, чтоб не скользили ноги матросов. В глубине отсеков стучали кувалды – в пробоины забивали деревянные чурбаки-калабашки. Быстро, быстро, сражение продолжается!

Мостик флагмана выглядел так, будто по нему пронеслась орда варваров с топорами и кувалдами. Все стёкла выбиты, переговорные трубы из звонкой меди смяты и разорваны, от гирокомпаса осталась только консоль. По ограждению стекают склизкие кусочки мозга. А рядом, за полуметровой бронёй боевой рубки механический лаг, как ни в чём ни бывало отщёлкивает пройденные мили, сопит вентиляция, слышны спокойные голоса офицеров. В рубке тесно и душно, на мир вокруг можно смотреть через узкие амбразуры со ступеньками противоосколочной защиты. Но сквозь толстую броню не проникнут ни снаряды, ни королевская магия.

– Справа по борту…! – заорал в телефонную трубку сигнальщик.

– Что справа по борту? – не поняли на мостике.

– Там! – матросу не хватало слов, чтоб описать