"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

— Я ж каторжанин.

— Это тоже да. И если спросить, за что сидишь, ты расскажешь слезливую историю, в который ты был сущий ангел, незаслуженно подвергшийся наказанию за грехи других и вообще герой без памятника. Поэтому спрашивать не буду, тем более, что досье многих из вас я читал.

— Ну, если Вы настаиваете… Я всё равно буду сбиваться.

— Давай, на людях можешь продолжать вот эту свою манеру про «барина», «Вы» и прочее сиятельство. А один на один — не морочь мне голову.

— Попробую.

— Так вот. Есть тут кто-то, кого можно нанять построить нам тут домик?

— А на кой отличаться от других?

— Ты сейчас озвучиваешь первое правило выживания — «не выделяйся». В данном случае, мы как павлин, должны показать, что лучше других. И потом, как по-твоему, давно тут стойбище?

— В этом месте? Да всегда, наверное, было.

— А раз так, то это место преимущественного пребывания Юбы.

— У него есть три летних стойбища. Он ведь не только великий каган, у него есть стада, его люди их пасут.

— То есть основной доход кагана — это скотоводство?

— Ну, оно тут как, — Олег задумчиво закурил. — Охота даёт шкуры и мясо. Их едят и носят. Если упростить процедуру обработки, выделки. Денег это не даёт. Собственно, в старину они так и жили и в ус не дули, они изготавливали себе всё, что им нужно, то есть буквально все элементы их быта изготовлены ими самим. Ничего не покупается и не продаётся.

— Называется эта история — натуральное хозяйство.

— Ну, может. Я в школе не доучился, не довелось. Так вот, сейчас мир изменился. Ружья можно купить у русских, у китайцев и английских торговцев.

— А торговцев никто не грабит? У степняков с законностью туговато.

— Если кто-то грабит, торговцы в тех местах больше не показываются, степняки в таком не заинтересованы.

— Понял. Но ружья стоят денег, верно?

— И патроны. А так же и табак, сахар, водка, сёдла. Из-за этого степняки заинтересованы в деньгах. А что они тут продадут?

— Шкуры ценных пород?

— Их тоже. А ещё мясо. Откармливают стада и гонят их перевалами на север, к русским закупщикам.

— Логично.

— Но наши их на деньгах нагревают. И все это понимают, только называют умным словом — монополия. У фермеров в империи мясо стоит на сорок процентов дороже, а тут отменное качество, крупный опт и дешевле.

— А в других направлениях продавать?

— Английские торговцы зарабатывают состояния, но сами закупают только компактный товар — шкуры, золото, макры. Мясо не продашь.

— А Китай, значит, далеко, — констатировал я.

— Говорю же, монополия!

— А англичане рубли берут?

— Берут, ещё и как. И китайские деньги, персидские, турецкие. По грабительскому, надо сказать, курсу. Предпочитают фунты.

— Куда девают?

— Насколько я понял, потом сбывают рубли в Кустовом, а вот куда другие валюты идут, хрен его знает.

— Ладно, я понял. Значит, строителей тут нет.

— Если так невмоготу, то я могу построить.

— Ты же шулер. Без обид.

— Так это до каторги. А на каторге, если ты ничего не умеешь делать необычного, то тебя задействуют на самом тяжёлом изматывающем труде, который за пять лет превращает тебя в старика.

— А пойти в жиганы и прочий преступный люд?

— Там было не вариант. По одной срамной причине. Короче, меня один дед надоумил, что надо научиться руками работать. В принципе, я потом и в отряде занимался стройкой. Я могу кирпич класть, если он у меня будет. Могу копать, штукатурю паскудно, выйдет криво.

— Мы не Версаль строим, а просто избу.

— По брёвнам я не умею, глазомер не тот.

— Пойдёт и кирпич, тем более, что дерево в Степи очень дорогое. Просто коробка, шесть на шесть.

— Мне мотивация нужна. Я тут просто выживаю, зачем мне напрягаться?

— Это я уважаю, будет тебе мотивация. Чего хочешь? Денег?

— Потратить их тут тоже особо негде, степняки живут обменом, да и минимальный набор для выживания я уже выменял, выиграл, выпросил.

— Ну… и? Чего я из тебя клещами всё тяну?- раздражённо рявкнул я.

— Я хочу ружьё. Точнее, карабин, как был во времена работы на Вьюрковского, автоматический.

— Такой же только у офицеров был? — выгнул бровь я.

— Блин, ну я же…

— Будет тебе карабин, восьмизарядник. Что ещё? Пистолет?

— Ну… Было бы неплохо.

— Ты не стесняйся, проси.

Я достал блокнот.

— Карабин армейский, патронов сотня.

Олег ошеломлённо сглотнул. Каждый патрон стоил четыре с половиной рубля, то есть я так легко накинул почти пятьсот рублей к тому, что сам по себе карабин стоит больше двухсот при условии, что я способен купить его легально (чего он не знал), а нелегально он запросто стоит все восемьсот.

— Пистолет типа револьвер, что-то простое, к нему полтину патронов. Нож?

— Нож у меня есть.

— По одежде?

— Ну…

Олег выглядел как степняк, потому что поверх своей потасканной и давно не стиранной формы давно оделся во всё степняцкое.

— Будет тебе форма зимняя и лентяя. Ремень, портупея, пожалуй, что и казацкая сабля, сапоги армейские.

— Мне бы печку, посуду, три колоды карт и фотоаппарат.

— Фото…. А зачем тебе фотоаппарат?

— Я пробовал рисовать, пальцы стали грубые от такой жизни. Красоты есть, степняков буду фоткать, а рисовать не получается.

— Ты всё одно тренируйся, не всегда есть возможность незаметно сфотографировать. А карты не дам.

— Ну, барин…

— Не «баринкай» мне! Олег, ты ж тут устроишь казино Монте-Карло, пустишь мне по миру степняков, а мне это не надо. Я как-раз против тлетворного влияния, так что давай без этого.

— Я заманался в кости и нарды играть.

— А ты не играй в них.

— Так скучно!

— Рисуй, дом строй, язык учи. Ты пойми, всё в жизни просто. Например, здесь и сейчас, рядом с тобой — я.

— Ну?

— Если в моменте окажется, что ты знаешь язык местных, а не ждёшь, когда они с тобой по-русски начнут говорить, а потом в моментах между собой обсуждать что-то на своём.

— Это они постоянно.

— Во-во. И что навыки у тебя нормальные. Я