Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

удалось представить ток энергии уже буквально минут через десять. И сразу резко усталость в мышцах рук накатила, словно перед этим гантелями занимался, а вовсе не почти невесомую горстку зерна в руке держал. А Система и вовсе для меня неожиданно повысила уровень моего навыка Ученик до второго. Впрочем, почему неожиданно? Называется сам дурак, Степанида же четко рассказывала, что заклинания хоть сколько-то получается перенимать, только если Ученик хотя бы до второго уровня развит.

— Получилось? Ай, умница! – Похвалил меня отец, каким-то неведомым образом узнав о произошедшем.

— А как ты определил, что я смог своей энергией с зерном поделиться? – Спросил я, зачерпывая следующую горстку. Усталость с прошлого раза в руках у меня очень быстро прошла.

— Так у тебя такое удивление на лице было нарисовано. – Рассмеялся отец. – Поди, подумал, что я чужую магию умею видеть?

— Ну, было немного такое.

Долго это мое камлание над зерном не продлилось. Усталость накапливалась и уже не желала так быстро покидать мое тело.

— Хватит тебе на сегодня. – Снова предугадал родитель мое состояние. – Первый раз, без тренировки, по себе помню, устаешь очень быстро. Иди, отдыхай.

Полученный опыт я попытался переложить на наши попытки изучения заклинаний со своими друзьями. До этого-то мы молча «медитировали» каждый над своим объектом. Я над камушком, а Семен – над царапиной на руке.

— Рассказывай, Сеня, что ощущаешь, когда камень изменить пытаешься, откуда и куда энергия идет, что ощущаешь при этом, какие мысли думаешь? – Насел я на товарища буквально этим же самым вечером.

— Так ничего я не ощущаю, а мысли… ну, вроде как, представляю камень сливочным маслом, подтаявшим на солнце.

«Ты масло, ты таешь!» — Принялся я гипнотизировать несговорчивый камушек, но был очень быстро отвлечен от этого занятия.

— А ты, Сашка, что ощущаешь, когда пытаешься рану залечить.

— А я представляю, что уже ничего не болит, а раны на этом месте уже и нет вовсе. – С удивлением даже для самого себя описал я свои мысли при лечении.

В этот вечер никакого результата от попыток освоения чужих заклинаний мы так и не получили.

— Вот как, так, — поделился я с отцом этим самым фактом абсолютной неудачи всех наших попыток перенять заклинания друг друга, — Твоей магии я за десять минут научился, а тут мы втроем уже дней десять безрезультатно возимся?

— Так я сначала, чтобы других всяким премудростям обучать, навык Учитель довел до третьего уровня, — улыбнулся отец. – Зато, если у вас что-нибудь дельное получится в этих ваших попытках, это сразу будет одновременно означать, что второй, тот, кто научил, новый навык Учитель от Системы получит.

— Ого! А где это ты смог Учителя в третий уровень вывести? – Восхитился я. – У нас Степа уже чуть не год с нами возится и только-только до первого уровня этого навыка добралась.

— Так она и обучает только вас двоих, а я в армии старшим инструктором учебной роты целых два года до войны прослужил и от своего дела никогда не отлынивал. – В роте то чай охламонов поболее троих будет.

— И чему учил? – С тайной надеждой поинтересовался я. – Магии?

— Нет. Строевой выправке. – И рассмеялся, увидев мое разочарование. – Ты, сын, зря магию отдельной особой строкой выделяешь, многие умения в обычной жизни ничуть не менее полезными могут быть, чем самые изощренные заклинания, главное, уметь что-то подходящее к месту применить.

— Строевую не применить, — проворчал я, — новая власть отменила этот пережиток царской армии. Нет, так-то я знал, что уже в самые ближайшие годы и в Красной Армии вновь будут закручивать все гайки на дисциплине военнослужащих, и бывалые командиры старой закалки не найдут ничего лучшего, как вновь внедрить совершенно не нужную в общем-то шагистику, но пока-то у красноармейцев относительная лафа по сравнению со старой строевой армией.

— Зато та давняя, бесполезная, как ты говоришь, работа помогла мне моему сыну свое заклинание передать. – И вот тут отец был совершенно прав.

С обмагичиванием нашего зерна мы с отцом еще две недели валандались. Очень уж хотелось ему побольше полей в этом году засеять. Кстати, после всех этих войн такая возможность у него вполне имелась. Целая куча наших соседей вообще без кормильцев остались, а следовательно не имели прав на свой клин общинного поля, разве что на небольшой участок для огорода. Правда, по случаю потери кормильца, и община была обязана снабжать таких горемык по осени кое-каким провиантом, в основном за счет тех, кто сеял в этом году больше.

Параллельно с возней с зерном, не прекращались и наши с друзьями усилия по освоению заклинаний друг друга, только вот результата от этой нашей возни все так же не было. И тогда я решил схитрить. Ну, а что, любой бы на моем месте призадумался, как ему все-таки разрешить эту проблему бесконечного соревнования, в котором все нет и нет победителя.

— Ребята, — сказал я при очередной нашей встрече, — у меня тоже есть знания об одной науке, которые я могу передать вам. Наука эта называется генетикой, и первые ее законы открыл монах по фамилии Мендель…

Вы думаете, я выбрал рассказы о генетике совершенно случайно? Вот ни разу не угадали. Абсолютно осознанно. Во-первых, те начальные знания, которые в школе по этой самой генетике преподают, необычайно легкие и наглядные, их и третьеклассник освоит, если ему информацией о сложности этой науки на мозги не капать, во-вторых, у меня в прошлом целых двое хребтогрызов с промежутком в пару лет это учили, ну, и я с ними заодно. Но самое главное то, что я понадеялся, что за знания еще не известные в этом мире широким массам учеников, Система меня быстрее наградит навыком Учителя. Ну, а там я уже постараюсь обучить Семена этому проклятому Лечению, глаза бы мои не смотрели на его истерзанную руку. И я… оказался абсолютно прав! Едва мои сегодняшние ученики освоили простейшую решетку Пеннета, позволяющую высчитывать вероятность проявления у потомства определенных признаков из их пары, как Система прислала сообщение:

Вы смогли передать окружающим новые знания. Навык Учитель, уровень 1, ваш по праву.

Я уже хотел на радостях сразу же приняться снова за обучение Лечению Семена, но не тут-то было. Степа пристала как репей:

— Саша, а у людей признаки