Философ - Сергей Петрович Щербаков

Вечерело. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежные розовые тона. Сергей шел по пыльной улице, глубоко задумавшись. События последних дней никак не укладывались в голове. Казалось, еще вчера он был сорокапятилетним мужиком, варил сталь на заводе. А сегодня — пятнадцатилетний пацан, только школу закончивший. И ладно бы просто помолодел. Так ведь в другое время попал. В другую семью.

Как такое возможно? Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Сейчас не до философских вопросов. Надо решать насущные проблемы. Например, где взять деньги на учебу. Может, и правда попытаться разгадать загадку прапрабабки? Вдруг повезет? Сергей усмехнулся. Ага, как же. Небось, полсела эту загадку уже наизусть знает. И что, кто-нибудь нашел клад?

То-то и оно. Но других вариантов все равно нет. Придется шевелить мозгами. Итак, что там было в загадке? Где солнце встает дважды… Это как? Может, речь о каком-то отражении? Или игре света? Где вода течет вспять… Хм, тоже непонятно. Разве что во время половодья? Или, когда ветер сильный? Где дуб с березой обнялись… А вот это уже интереснее. Такое дерево наверняка приметное. Может, стоит поискать в окрестностях? Вдруг повезет? Сергей остановился, оглядываясь. Он и не заметил, как дошел до края села. Дальше начинались поля, а за ними виднелась темная полоса леса. Красиво тут, что ни говори. Тихо, спокойно. Не то что в городе — шум, гам, суета.

Может, и правда стоит остаться здесь? Выучиться на агронома или ветеринара. Работать на земле, как предки. А что? Нормальная жизнь. Простая, понятная. Сергей вздохнул. Эх, если бы все было так просто. Ладно, нечего тут стоять. Пора возвращаться — стемнеет скоро. Он развернулся и побрел обратно.

Засыпая той ночью, Сергей думал о поколениях, прошедших через страдания и лишения, чтобы он мог жить свободно. Он поклялся себе, что никогда не забудет их жертву и будет жить так, чтобы память о Ефросинье и ее несгибаемом духе продолжала жить. Всю ночь ему снилась она. Такая загадочная и такая красивая. Она манила его к себе, звала. Бегала возле деревьев, пряталась. В голове стоял ее звонкий смех. Ее милая улыбка и взгляд хитрый. Как будто она специально запутала следы, чтобы нашел сокровища лишь достойный из родственников. И чтобы деньги были пущены во благо, а не выкинуты на ветер.

И где-то там, в неведомом месте, все еще ждал своего часа клад Ефросиньи — не просто сокровище, а символ надежды, мудрости и несгибаемой воли человеческого духа.

Глава 13

ЮРОЧКА

«Сереженька, внучек, просыпайся! Солнышко уже высоко, а ты все дрыхнешь,» — ворвался в сонное сознание голос бабушки. Открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

«Бабуль, ну еще пять минуточек,» — промямлил, натягивая одеяло на голову. Но не тут-то было. Бабуля уже вовсю хлопотала рядом, гремя какими-то склянками.

«Какие пять минут, охламон! Вставай давай, дело есть важное,» — заявила она, бесцеремонно стягивая с меня одеяло. Пришлось подниматься. Кряхтя и охая, словно столетний дед, а не пятнадцатилетний пацан, сел на кровати.

«Ты чего расшумелась с утра пораньше? Что за дело такое срочное?» — поинтересовался, пытаясь нащупать очки на тумбочке. Без них мир вокруг превращался в размытое цветное пятно.

Бабуля тем временем уже суетилась у шкафа, выуживая оттуда какие-то свертки. «Вот что, касатик. Нужно тебе сегодня в соседнее село сходить, в Дубки. Там мои старые знакомые живут, Петровы. Надо им передачку отнести. Попросят помочь — помоги.»

«Ба, ты чего? Какие Дубки? Я и дороги-то туда не знаю,» — попытался отвертеться, но куда там. Бабуля уже вовсю командовала парадом.

«А я тебе сейчас все расскажу и объясню. Дорога-то простая, не заблудишься. Вот, держи, — она сунула мне в руки какой-то сверток. — Тут пирожки с картошкой, бабушка Рита их любит. И настойка на травах, для здоровья. Да смотри, не вздумай по дороге попробовать!»

«Да ну, бабуль, за кого ты меня принимаешь?» — возмутился я, пытаясь изобразить оскорбленную невинность. Хотя, честно говоря, идея была заманчивая. В моем прежнем теле я бы и не почувствовал этой настойки, а вот в нынешнем… Но нет, нельзя. Мало ли что может случиться в дороге.

«Ладно, ладно, верю, — махнула рукой бабуля. — Так вот, слушай внимательно. Выйдешь за село, там будет дорога. Иди по ней, никуда не сворачивая. Пройдешь пару полей, увидишь бугор. Поднимешься на него, спустишься — там будет мост через речку. А за мостом уже и Дубки начинаются. Понял?»

«Понял, понял, — закивал я, натягивая штаны. — А сколько времени это займет?»

«Да часа три-четыре, не больше, — беспечно отмахнулась бабуля. — К обеду как раз обернешься. Ну, давай, собирайся. Я тебе еще бутербродов в дорогу сделаю.»

Через полчаса я уже стоял у калитки, нагруженный свертками и пакетами, как новогодняя елка игрушками. «Ба, может все-таки не надо? Может, сама сходишь?» — предпринял я последнюю попытку отвертеться.

«Ага, размечтался! Мне, старухе, такой путь не осилить. А ты молодой, здоровый. Давай-давай, топай. Да смотри, по сторонам не зевай!»

Сергей вышел за калитку, оглядываясь по сторонам. Село как село, ничего особенного. Дома старые, покосившиеся, заборы кривые. Куры на улице копошатся, собаки лают. Вдалеке трактор тарахтит — видать, кто-то еще на поле работает. А мне вот теперь топать неведомо куда. Ладно, была не была, двинулся в путь. Иду себе потихоньку, по сторонам поглядываю. Забавно, конечно, все это. Вроде, как и похоже на то, что я помню, а вроде и нет. Машин-то почти не видно, не то, что в моем времени. Да и люди какие-то другие — одеты по-чудному, говорят непонятно. Не то, что на заводе.

Вышел за околицу, передо мной раскинулись бескрайние поля. Красота-то какая! Хлеба колосятся, ветерок легкий по ним пробегает — прямо как волны по морю. Вдалеке лесополоса виднеется, а за ней, должно быть, и тот самый бугор, про который бабуля говорила. Эх, вот бы сейчас присесть, да полюбоваться на все это великолепие. Да только нельзя