Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

наблюдалось. Конечно, эмбарго в бронзововековом исполнении не отличалось строгостью, дыры в местных таможнях скорее правило, чем исключение. Но проблем тагирийцам сие решение соседнего правителя доставило — особенно в комплекте с общим дефицитом стратегического металла после захвата палеовийцами "оловянных" островов на западе. И хотя приграничный инцидент, породивший запрет, давно сошёл на нет, санкции никто не отменял.

Более того — к Кабирше присоединились вохейцы и контролируемые теми мелкие царства. Я удивился — с чего это они вздумали поддержать своих исконных соперников, с которыми не раз воевали. Шонек терпеливо разъяснил: "Бессилие перед тюленеловами заставляет царей дружить друг с другом. Или, по крайней мере, забыть на время про старые обиды. Теперь Любимый Сын Бога-Потрясателя Земной Тверди и Повелитель Четырёх Берегов большие друзья. Кроме того, вохейцам самим не хватает олова, покупаемого в Кабирше. Вот они и запретили его перепродавать соседям. Только с "младшим братьями" и "почтительными сыновьями" Тишпшок-Шшивой ещё делится".

"Младшие братья" и "почтительные сыновья" — это названия правителей, находящихся в разной степени вассальной зависимости от более сильного царя. В чём различия между двумя этими категориями — я ещё не до конца въехал. Вроде бы "братья", пусть и младшие, обладают несколько большей степенью независимости по сравнению с "сыновьями".

Ну, вот теперь понятно. Союзные обязательства, скорее всего, не на первом месте — по крайней мере, стальное оружие вохейским торговцам в Тагиру везти власти не запрещают. А вот дефицит стратегического для бронзового века металла куда важнее.

Я ещё немного порасспрашивал тенхорабитского Вестника насчёт строгости соблюдения эмбарго и прочего, пока Хиштта не попросил слова.

— Говори — разрешаю, сопроводив разрешение кивком головы.

— Такое дело — неуверенно начал помощник Шонека….

Через несколько минут я уже начал смотреть на молодого тенхорабита с некоторым уважением даже. Предлагал тот ни много, ни мало организовать канал поставки олова из Кабирши в Тагиру. С нашим островом в качестве перевалочного пункта.

И действительно, чего это я зациклился на торговле только продуктом собственного папуасского производства. Словно не было перед глазами у меня в прошлой жизни целой страны, жившей перепродажей импортного ширпотреба.

Идея, высказанная Хишттой, после небольшого обсуждения была признана стоящей практически всеми присутствующими. Самым большим скептиком оказался ваш скромный слуга: я вполне резонно высказался насчёт того, что несколько странно выглядит концепция международной морской торговой компании, когда у нас нет ни кораблей, ни достаточного количества обученных людей в экипажи.

Шонек, однако, при полной поддержке всех своих единоверцев отмёл данный аргумент, заявив, что для начала под такое выгодное дело пару судов можно взять в долг. Причём с деньгами и процентами договорятся тенхорабиты на Икутне и Тоуте. На Тоуте, кстати, на верфях, и закажут корабли. Ну а если чего не срастётся, то на первый сезон можно будет договориться с кем-нибудь из тех торговцев, которые пострадают в ближайшее время из-за открытия палеовийцами торговли с Южным архипелагом. С тем же Тшур-Хапоем, коль он и так уже во всю повязан в делах с Людьми Света и Истины.

Тогда я засомневался насчёт того, что в Вохе нам продадут стратегический металл. Вестник на это ответил: "Будем прямо в Кабирше закупать. Им всё равно кому продавать, Запрет только на тагирийцев распространяется". И тут же добавил фразу, сильно поколебавшую мое желание влезать в столь прибыльное дело: "От Кабирши прямо на Пеу и плавать безопаснее, чем с Вохе. К югу от Икутны, да ещё в открытом море, опасность встретиться с кораблями нехороших людей мала. Не то, что в водах Шщукабы".

Я потребовал подробностей: что за "нехорошие люди" такие, и какая такая Шщукаба? Последнее слово, оказывается, обозначает внутреннее море между Кабиршей и Вохе. Цепь островов, самым крупным из которых является Икутна, ограничивает Шщукабу с юга. А что до "нехороших людей", то те воды просто кишат пиратами — благо изобилие мелких островов и укромных бухт, словно специально созданных богами для создания убежищ, равно как и узких проливов, где так удобно караулить добычу, сильно способствуют промыслу, которой можно назвать поистине народным для тамошних мест. А неопределённость границы между сферами влияния Кабирши и Вохе и соперничество двух держав за контроль над теми водами и островами добавляли к благоприятным для морского разбоя географическим условиям не менее благоприятные политические.

Потому по внутреннему морю купеческие корабли предпочитают передвигаться в составе больших караванов: например, вохейские торговцы, плавающие на Пеу, сначала добираются до Икутны в составе флотилий из разных портов Вохе, а там уже объединяются для плавания в Тагиру. Побережье империи в плане пиратов поспокойнее Шщукабы, хотя и вблизи берегов "Страны чёрных" свои собственные "джентльмены удачи" пошаливают. А уже из Тсонго-Шобе к нам негоцианты добираются поодиночке: "нехорошим людям" в открытом океане делать нечего — проще подстерегать добычу на подходе к портам или в проливах, которых никому не миновать; вот и стараются купцы на последнем этапе опередить коллег-конкурентов.

Услышанное как-то не вдохновляло: не для того я своих папуасов пристраиваю на вохейские корабли, чтобы они рисковали попасть в загребущие лапы морских разбойников. Знал бы раньше, не стал бы с таким рвением предлагать своих подопечных торговцам в экипажи. Теперь же буду переживать за каждого из трёх дюжин туземцев, что в этом году отправились с купцами на север.

Напрасно Шонек уверял меня, что нашим кораблям через пиратоопасные воды пробираться от силы два или три дня — от берега Кабирши до пролива между Икутной и Кувакутной. А насчёт тех, кто уплыл нынче, успокаивал: дескать, Шщукабы вохейцы достигают уже на границе сезона штормов, когда "работники абордажной промышленности" больше отсиживаются по своим укрывищам, нежели караулят добычу.

Впрочем, совсем уж испереживаться за бедных, белых, пушистых и беззащитных папуасов, отправленных мной по неведению на съедение к злым северным бармалеям, мне сегодня не дали.

Только обсудили вчерне проект будущего коммерческого предприятия по перепродаже стратегических ресурсов, и кто за что в нём отвечает, и собирались уже устроить обед, так появился смутно знакомый мархонец, с ходу начавший тараторить: "Сонаваралингатаки, беда, чёрные чужаки побили наших!" Никаких подробностей добиться не удавалось. Пришлось командовать Кирхиту подымать дежурную группу "макак" и топать вместе с ними порт, гадая по дороге, чего же там натворили горячие парни с чёрной кожей разных оттенков….

Ну, вот и берег с гудящей на разные голоса толпой. Расталкивая туземцев, добираюсь до тагирийского корабля, окружённого враждебным человеческим морем — так что и к морю настоящему, в данном случае не столь опасному, несмотря на уже наступающие шторма, хрен пробьёшься. Собравшиеся, при