Пулеметчик - Николай Соболев

увеличивать число образованных и понимающих, а для этого надо заниматься скучными делами. Это требует куда как больше воли и решительности, чем пальнуть из пистолета только потому, что молодая кровь бурлит. Даже если вы устраните сотню-другую одиозных личностей, останется система, которая продуцирует такие личности.

– А что делать? – наконец-то в вопросе прозвучал хоть какой-то интерес.

– Создавать свою систему. Самоуправление, коллективная собственность, знания. Не бегать по баррикаде со знаменем.

Ох, как он зыркнул… М-да, карма попаданца – убеждать упрямцев.

– Мочи нет, как хочется на баррикады? Подожди полгодика, будут тебе уличные бои.

– Точно? – даже как-то обрадовался Лятошинский.

– Ну вот, за народ радеете, за пролетариев, а что на заводах делается, не знаете, – ладно, чего я теряю, это секрет Полишинеля, скажу. – Московские промышленники создают на фабриках рабочие дружины и снабжают их оружием. Если хочешь – приставлю к настоящему делу.

– Это к какому? – настороженно вопросил Петя.

– Занятия вести. Настоящее живое дело, настоящие живые пролетарии, даже дружинники. Заодно и проверишь себя, а то вдруг они тебе тоже «не народ».

* * *

На доске в вестибюле Императорской военно-медицинской академии висело объявление о защите диссертации, обычное такое объявление, если бы не одна деталь – имя соискателя. Бумага сообщала, что при научном руководстве профессора Сергея Петровича Федорова, оппонентах Сергее Сергеевиче Боткине и Николае Васильевиче Соколове будет представлена работа «Влияние спиртового раствора бриллиантового зеленого на размножение микробов», автор – Наталья Семеновна Скамова. Именно поэтому все, кто шел мимо доски по своим делам и успевал на ходу прочесть объявление, непременно около него застревали. И вступали в обсуждение, создавая небольшую толпу в мундирах темно-зеленого цвета, украшенных алыми выпушками, серебряными пуговицами и погонами.

– Неслыханно, господа! Диссертант – женщина! – восклицал солидный военный медик.

– Что ж такого? Вы же сами рассказывали, в Маньчжурии княжна Гедройц, доктор, руководит госпиталем, – возражал ему слушатель с одинокой косой лычкой на погоне.

– Так то в Маньчжурии! Война-с, да и защищалась Гедройц в Лозанне.

– Говорят, Скамова в Гейдельберге курс закончила, анатомию у самого Фюрбингера слушала.

– Небось, синий чулок, страшна, как смертный грех… – скептически бурчал явный бонвиван, судя по ухоженному внешнему виду.

– Ничего, господа, новые времена, не следует отвергать диссертацию только на основании того, что ее написала женщина. Я предлагаю сходить на защиту и составить мнение самим, – примирял всех полноправный студент академии, что подтверждалось погоном с двумя косыми нашивками.

Судя по разговорам, намечался аншлаг.

Так оно и вышло – на эдакую новость набежали не только военные медики, но и многие их коллеги штатского и студенческого званий со всего Питера, и целая делегация Женского медицинского института. В аудитории, построенной амфитеатром, на верхних рядах сидели втроем-вчетвером на местах для двоих, толпились в проходах и коридорах, слушая происходящее через распахнутые двери. Сергей Сергеевич Боткин, предвидя такой поворот, заранее провел меня на места для профессорского состава и даже представил начальнику академии Таренецкому.

Наталья сама за прошедшие месяцы провела уйму экспериментов в лаборатории, затем пробилась в Первую градскую больницу, настояла на испытаниях там и написала диссертацию, так что против ученых мужей она вышла далеко не в первый раз и потому была спокойна. А я нервничал куда больше, чем соискательница, – в мое время защита превратилась в своего рода формальность, благожелательные отзывы оппонентов согласовывались заранее, дремавший ученый совет просыпался только на словах председателя «Что, уже выводы?», после пары-тройки дежурных вопросов голосовали и следовали на банкет.

Тут же, как выяснилось, все еще витал дух свободного диспута.

Для начала диссертацию было положено издать (ну, при моих-то связях с типографиями это не было проблемой, хе-хе), дабы все желающие могли с ней ознакомиться. Далее все эти самые желающие могли прийти на защиту и выступить в качестве «приватных оппонентов», причем в любых выражениях – самолюбие соискателей тут не щадили, дебаты могли принимать весьма резкую форму.

Когда все уселись, разобрались и было сказано вводное слово, на сцену вынесли планшеты с плакатами, а на одну из двух кафедр уверенно поднялась Наталья.

Выглядела она умопомрачительно, несмотря на глухое темное платье в пол – высокая прическа из золотых волос, скупые белые кружева манжет и воротничка, а когда она провела взглядом дерзких синих глаз по собравшимся, публика заворковала.

– Уважаемые профессора, коллеги, господа! – звонко начала соискательница.

Текст выступления я более-менее знал, поскольку готовил плакаты к защите и внес в них все свои понятия об инфографике. Наталья, конечно, кое-что отбросила как излишний авангардизм, не поймут-с, но в целом получилось неплохо. Залегендировали открытие мы не доктором Уайтом, а рутинным окрашиванием препаратов для микроскопии – дескать, глянули, ба! бриллиантовый зеленый микробов поубивал! Так сказать, счастливая случайность. Дальше серия проверочных экспериментов, выработка рецептуры, исследования в больнице, набор статистики и вуаля – рекомендации по применению дешевого, активного и быстродействующего антисептика, с научно подтвержденной эффективностью. Ну и запатентованного, куда уж без этого – зал весьма благосклонно принял сообщение, что использование патента на территории Российской империи будет бесплатным. К моему удивлению, эстетические последствия применения зеленки были восприняты не как минус, а как плюс – врач видит уже обработанные участки и тем самым не пропускает необработанные.

Оппоненты сменяли друг друга на второй кафедре, Наташа держала удар, и я как-то подуспокоился и даже пропустил каверзный пассаж замшелого старичка в вицмундире военного медика. Публика задержала дыхание.

– Да, я женщина, но я не вижу, чем при правильной постановке дела отличаются исследования, проведенные женщиной и мужчиной. В конце концов, я надеюсь, уважаемый оппонент не разделяет микробы на мужские и женские, а борется с ними со всеми…

Женский сектор и демократичная галерка плеснули аплодисментами, заулыбалась и профессура, разве что две-три наиболее упертых рожи, включая старикана, всем своим видом выражали принципиальное неприятие. Такой расклад сохранился и при баллотировке – три черных шара, остальные белые, поздравляю вас, доктор Скамова.

Отметили, как и положено в академических кругах, пирушкой в ресторане. Помимо гг. профессоров с супругами, мы пригласили Лавра и Марию Болдыревых, что дало возможность перекинуться парой слов, пока медицинские светила поздравляли сияющую от счастья Наташу.

Я нажаловался казаку, как московские земцы, впечатленные успехами в Жилищном обществе, зазывали меня в создаваемую партию – я так понял, это будут те самые «кадеты», сиречь конституционные демократы. Две стр-р-рашно нелегальные группы – Союз освобождения и Союз земцев – провели «подпольные» съезды и решили объединиться, тем более что осенний манифест Николая II «О восстановлении порядка» хоть и туманно, но обещал созвать совещательную думу. Большинство солидных жителей инженерных и прочих наших кварталов вполне