Куратор - Никита Киров

Миша и Саша подтянулись, устроились на свободных стульях. Миша сразу начал что-то шутить про то, что теперь я как герой боевика. Девчонки засмеялись.

Саша кивал, пытаясь выглядеть серьёзным и взрослым, но вид у него был напряжённый — видимо, такие знакомства для него в новинку.

Официантка принесла мой кофе. Я отпил — горячий, крепкий, как люблю.

Разговор завязался сам собой. Девчонки что-то щебетали про учёбу и экзамены. Миша шутил, Саша изредка вставлял что-то умное. Оля продолжала разглядывать мой шрам с профессиональным интересом.

А я следил за входом в ресторан краем глаза. Отхлебнул ещё кофе. Компания создавала нужное прикрытие — обычные студенты на летней террасе, болтают, знакомятся, веселятся.

Никто не обратит внимания больше необходимого.

Нужный мне человек ещё не появился, но он был крепко связан с Трофимовым и Игнашевичем. Иногда обедал с ними здесь же, и я сам пару раз присутствовал при этом.

Его фамилия — Шустов, это чиновник из областной администрации. И я полагал, что он связан с этими двумя куда крепче, чем кажется со стороны.

Раньше, ещё в девяностые, частная фирма Трофимова охраняла, хотя можно сказать, что крышевала бизнес Шустова. Помню, как сам Трофимов приходил к нам в Контору, чтобы по старой памяти пробить кое-что о бандитах, которые наезжали на коммерсанта. И где-то в тот период они познакомились с Игнашевичем.

Так и поддерживают знакомство до сих пор.

Скорее всего, Шустов и до сегодняшнего дня вёл какие-то дела с Трофимовым. Явно тёмные. А вот с Игнашевичем они точно задумали и начали выполнять какую-то мутную схему. Потому что в документах в сейфе Игнашевича фамилия Шустова иногда мелькала. И подпись его там стояла.

Он явно занимался тем, что ему не полагалось.

Сегодня в ресторане, конечно, не будет ни Трофимова, ни Игнашевича. Они же понимают, что под колпаком, и пока группа из Центра в городе, свою деятельность не афишируют.

Но и не прекращают.

Ещё в этом ресторане часто бывал глава фирмы «Иглис» — Тихомиров. Но про него я мог сказать очень немногое. Лично с ним почти не взаимодействовал, кем он был, я тоже не знал.

Когда я ещё находился в ФСБ, то даже не слышал про него, после не было необходимости пробивать его. Сейчас появилась возможность, учитывая, сколько средств мне «выделил» Воронцов, но пока нет оснований его качать.

Хотя, как правило, в таких делах отсутствие оснований само по себе является основанием, но пока есть более явные цели.

Шустов ещё не появился, большинство посетителей сидело на летней террасе, но кое-кто был и внутри. На парковке стояло несколько машин, но особенно среди них выделялся чёрный внедорожник «Мицубиси Паджеро».

На фоне этих прилизанных иномарок и китайских джипов он смотрелся, как здоровенный брутальный танк из прошлого, тем более, раньше на таких любили ездить бандиты. Кто на нём приехал сейчас, пока неизвестно, но явно ни одна из этих девушек, что сидели с нами.

Официантка приносила новые блюда и коктейли, а тем временем перед рестораном появился чёрный «Лексус», и остановился рядом с «Паджеро».

На самом деле по всем бумагам «Лексус» принадлежал жене Шустова, как и его бизнес, но это прикрытие, и как обстоят дела на самом деле, знал весь город.

Сам Шустов уже не был внешне тем наглым коммерсантом в малиновом пиджачке с золотой цепью и огромной мобилой размером с кирпич, каким был в 90-е. Хотя суть осталась прежней.

Сейчас он изменил имидж на более подходящий чиновнику его ранга. Теперь он всюду ходил в военной форме, хотя никогда не служил и в боевых действиях не участвовал, да и за «лентой» никогда не был.

Вся его активность на этот счёт сводилась к тому, что несколько лет назад он приезжал в Донецк на пару дней, чтобы открыть новую школу, и быстро оттуда свалил.

Зато разговоров-то теперь ведёт, как заправский ветеран. А подход к работе у него, впрочем, и не изменился. Как брал взятки и воровал, так и ворует, и мои бывшие коллеги к нему уже давно присматриваются.

Вскоре Шустов вылез из машины. Ещё более толстый, чем раньше, камуфляжная куртка обтягивала его массивные телеса. Он важно прошествовал в ресторан и скрылся внутри.

— Где у вас туалет? — спросил я у девушки, которая принесла мне ещё кофе.

— За барной стойкой на первом этаже, — она показала внутрь.

Я прошёл туда через десять минут, с таким видом, будто мне совсем неинтересно, кто там сидит. Мне хватило простого взгляда в зеркало.

Твою дивизию.

Из какого это музея тебя достали, гражданин Никитин? Или, вернее, из какого склепа?

* * *

Когда закончился обед, Шустов уехал. Человек, с которым он встречался, покинул ресторан позже, на том самом «Паджеро».

Это Никитин, и его я узнал сразу ещё в ресторане. Хотя прошло почти двадцать лет с тех пор, как видел его в последний раз. Он сильно постарел, обрюзг. Отпустил седые усы и бородку, а голову обрил наголо, хотя раньше носил шевелюру. Ещё и тёмные очки напялил.

Но я всё равно узнал. Не мог не узнать, а когда он сел в свой бандитский джип и уехал, я точно убедился, что это он.

Только это не бандит. Этот человек был намного хуже любого бандита, что я встречал.

С девушками мы ещё прогулялись по центру, по набережной, после расстались, обменявшись контактами. И пока мы возвращались в общагу, я вспоминал всё, что мне о нём известно.

Звали его Алексей Юрьевич Никитин. Одно время его называли модным словом — оружейный барон, как в кино.

Хотя это простой ворюга без всяких принципов.

— Скинь ту фотку, — попросил Миша у меня. — Когда мы с Олей сидели, ты же снимал.

— Ага, сейчас, — я кивнул.

Никитин попал в наше поле зрения давно, ещё когда продавал оружие в Приднестровье. Но там была ерунда, мелкие масштабы — просто таскал ящики с калашами с военных складов, когда повсюду был развал.

В целом мы бы про него быстро забыли, потому что дальше начались времена похуже. Но он в них поучаствовал.

Разворачиваться он начал во время войн в Нагорном Карабахе и в Абхазии, там и завёл много новых контактов, которые пригодятся ему потом.

Но на действительно масштабный уровень оружейный барон перешёл в девяносто четвёртом, когда выводили остатки ГСВГ — группы советских войск в Германии, или Западная группа войск, как её называли в начале 90-х.

Большую группировку тогда вывезли в Россию и поселили прямо в чистом поле.