Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

– А что подумают твои родители, если узнают о нас? – спросил Анден.

Кори скривился.

– Какая разница, что думают мои родители?

На Кеконе гомосексуальность считалась естественной, просто неприятным состоянием, поражающим невезучие семьи, не то что каменноглазые или дети с родовыми травмами. Кори объяснил, что в Эспении это считают признаком слабоволия, как наркоманию или неспособность расплатиться с долгами, состоянием, к которому предрасположены некоторые люди, если не будут осторожными, но они могут от него излечиться.

«Неудачу можно отвести» – таково было отношение эспенцев кеконского происхождения, по мнению Кори.

– Слушай, чувак, – объяснил он Андену, – я знаю своего отца. Он традиционалист с острова, прямо как ты. Главная его забота – чтобы сын носил нефрит. Все остальное он спустит мне с рук, лишь бы я носил нефрит, как положено кеконцу. Подозреваю, мама через какое-то время начнет бухтеть про то, что мне пора жениться и завести детей, но мне всего двадцать четыре! Об этом будет еще время подумать.

Летние дни были длинными, жаркими и пахли испарениями из доков и мочой. В небе кружили чайки, испражняясь на газоны. Общественный транспорт заполонили туристы. На улицах стало больше машин и продавцов, мелких преступлений и дорожных работ. Порт-Масси был огромным интернациональным городом, даже рангом выше преуспевающего мегаполиса вроде Жанлуна. Несмотря на то что Анден прожил там почти полтора года, он еще не полностью свыкся с городом. Временами из-за огромных размеров Порт-Масси Андену казалось, что его жизнь словно съежилась, ему хотелось спрятаться в рутине, среди людей, которых он знал и кому доверял.

В пятницу вечером, накануне отъезда Кори, они, как обычно, играли в рельбол на школьном стадионе. Анден постоянно осознавал присутствие друга, чувствовал себя маленькой планетой, захваченной гравитацией звезды и беспомощно кружащейся в ее сиянии. Он смотрел, как Кори прыгает и передает мяч, смеется и шутит, откидывает волосы с глаз и танцует, дурачась, когда проводит мяч между столбами ворот. Анден завозился со следующим пассом, и мяч влетел в сетку. Анден беззвучно выругался.

Когда они пошли в зал для поединков, привратник Сано хлопнул Кори по спине и сказал:

– Теперь мы долго тебя не увидим, да? Доброго пути, и не забывай о жителях Южного капкана, когда станешь адвокатом и большой шишкой.

Внизу друзья Кори составили вместе несколько столов. Мать Дерека испекла пирог с пряными вишнями, и все записывали в тетрадь пожелания для Кори. Анден понятия не имел, что написать, и когда настала его очередь, черканул на аккуратном эспенском: «Спасибо за дружбу. С тобой я почувствовал себя в Порт-Масси как дома. Удачи в юридической школе!» А потом ему показалось, что все не так. Он обернулся на Кори и увидел, что тот обнял Дерека за плечи и громогласно смеется над какой-то шуткой Сэмми. Ревность вонзилась в Андена, как нож в живот. В Вотерсгарде Кори обрастет новым опытом и новыми друзьями, уверенными в себе молодыми эспенцами. Анден отвернулся и взял кусок пирога.

Этим вечером в зале для поединков не было дуэлей, только обычные развлечения. Даук Лосун и Даук Сана отсутствовали, возможно, чтобы Кори мог провести последний вечер в Порт-Масси без родительского присмотра, но Рон Торо сидел в одиночестве за столиком у двери, тихо прихлебывал выпивку и кивал проходящим мимо людям, которые молча приветствовали его прикосновением ко лбу.

– Слыхали про Тима Цзоро? – сказал человек неподалеку двум приятелям. – Умер от внезапного сердечного приступа. Всего-то пятьдесят четыре года. Хотя он пил и вечно был не в ладах с законом, так что я не удивлен.

– А как его бедняжка жена?

– Переехала обратно к родителям.

Разговор продолжился уже полушепотом. Анден снова взглянул на Рона. Время от времени кто-нибудь садился на пустой стул рядом с ним, наклонялся и что-то тихо говорил. Выражение лица Рона почти не менялось, он кивал или задавал вопрос, но сохранял невозмутимый вид отдыхающего зверя, остающегося настороже даже в собственной берлоге. Подходящие к нему люди не задерживались и не болтали о всякой чепухе, а уступали место следующим. Что-то в подчеркнутой серьезности этих мимолетных встреч навеяло Андену мысли о доме, как на территории Равнинных он всегда чувствовал себя в безопасности и воспринимал это как должное.

Сзади подошел Кори и сгреб его в медвежьи объятья.

– Эй, чувак, сегодня здесь классно, правда? – сказал Кори и выпустил его. – Все путем? Ты попробовал пирог? Хочешь еще выпить?

Анден обернулся и заставил себя улыбнуться.

– Нет, спасибо. Отличная вечеринка. – Его голос дрогнул. – Рад за тебя. Просто мне… жаль, что Адамонт так далеко.

– Я же говорил, всего три часа на автобусе, чувак, – воскликнул Кори. – Я с легкостью буду навещать родной город. – Андена это не особо утешило, но Кори добавил: – Давай, повеселись с остальными. – Он потащил Андена обратно в кружок игроков в рельбол и радостно провозгласил: – Эй, а вы знаете, что Анден стал дядей?

Смутившись от внимания, но все равно полный гордости, Анден вытащил фотографии, которые прислала Шаэ. На одной Нико сидел на полу кухни дома Коулов, в зеленой футболке и синих шортах, в правой руке он держал игрушечный пластмассовый нож, а в левой надкусанный крекер. Крекер он протягивал фотографу, вероятно, Вен. Его явно застали врасплох – Нико смотрел немного ошеломленно, на подбородке остались крошки, один глаз был слегка прищурен, и это придавало мальчику такое сходство с Ланом, что Андену было больно смотреть на фотографию.

Новость о существовании Нико его потрясла. Каждый раз при мысли о мальчике, с которым он никогда не встречался, на него накатывал прилив нежности. Нико тоже был сиротой, его воспитывали в доме Коулов после трагедии (мать и отчим погибли в ужасном пожаре, как объяснила Шаэ). Несомненно, он чувствует себя таким же одиноким и потерянным, как когда-то Анден. Если бы он только мог подбодрить Нико, сказать, чтобы не волновался, ведь, в отличие от Андена, он Коул и по фамилии, и по крови.

На второй фотографии был малыш Рю в двухмесячном возрасте, хотя сейчас ему уже почти восемь месяцев. В последнем письме Анден попросил прислать свежие фотографии, но их еще нужно сделать, а ему не хотелось беспокоить Шелеста по пустякам. Рю напоминал ангелочка с копной темных волос, он держал пухлый кулачок под подбородком, а другой вытянул, как будто дерется. Это вызывало у Андена улыбку. Друзья в зале для поединков одобрительно поохали над фотографиями