Дженнак неуязвимый - Михаил Ахманов

Ханае его встречали ликующие толпы. Он возвратился из Нефати, он был Та-Кемом Джакаррой, богатым финансистом, участником сражений с разбойными бихара, он был героем - или, возможно, стал им, благодаря особому клану распространителей слухов и новостей. Эти люди жаждали его рассказов, чтобы заполнить ими печатные листы, а ханайская знать желала встретиться с ним при дворе Протектора, на пирах и скачках, в банях и купальнях, на охоте и других увеселениях. Говорили, что хоть Та-Кем понес убытки от бихара, однако он по-прежнему богат; что на прибыль от алмазных россыпей он мог бы скупить половину Ханая; что он перебил своими руками сотню или две кочевников; что в Нефатской Резне погибла его красавица-супруга или, быть может, наложница, и хоть Та-Кем Джакарра безутешен, однако завидный жених - а уж кому утешить, в Ханае найдется! В общем, он был романтической личностью с тугим кошельком, а значит, завидной добычей. Правда, с изъяном: высшая знать Атали, расплодившиеся потомки Чейканы, гордилась каплей благородной арсоланской крови, а у Та-Кема кровь была нефатская, хотя он походил на арсоланца. Должно быть, случайно - ведь ни пресветлый Джемин, ни его сыновья в Нефати не бывали и никого там осчастливить не могли.

Устроившись в Ханае, в собственном доме на берегу залива, Дженнак призвал почтенного Раффа Джуму, правнука первого Джумы, хранителя своих богатств. Раффа явился с сыном Аполло, юношей редких талантов - тот обладал отменной памятью и мог перемножать в уме трехзначные числа. Склонились они перед светлым сахемом, развернули свитки, раскрыли счетные книги, но Дженнак заглядывать в них не пожелал, а сделал несколько распоряжений. Велел он устроить верфи в Бритайе, Ибере и Эллине, но собирать не торговые драммары, а боевые корабли с броней и дальнобойными метателями. То было новое орудие войны, и Дженнак понимал, что броненосцы будут становиться все больше и мощнее, что парусный флот. уходит в прошлое, ибо не устоять ему против снарядов и стальных чудовищ. Еще приказал он заложить особую воздухолетную верфь, так как воздушные суда становились с каждым годом все надежнее, разместить в Норелге и вдоль россайнских границ арсеналы и лагеря с вооруженными людьми и сделать то же в Эллине - с тем расчетом, чтобы войска и корабли могли отправиться на север, в Россайнел, или на юг, в Нефати и страну бихара. Были и другие распоряжения, о числе судов и воинов, и накомах, что возглавят их, и о том, как вести дела с Протекторами, в чьих землях будут лагеря и арсеналы. Выслушав его, Раффа Джума поклонился и заметил, что Банкирский Дом «Великий Арсолан» оперирует финансами, а если сахем решил готовиться к войне, нужно втрое увеличить штат, набрать людей военных, батабов и цолкинов, а также умельцев-оружейников. Набирай, сказал Дженнак, ищи их в Лизире, Эйпонне и Риканне, и пусть те люди будут лучшими.

Затем он отправился в Роскву. В ближайшие годы он посетил столицу Россайнела не раз и не два, ибо сошлись в этом городе все острые углы Азайи, обещавшие колоть сильнее, чем борьба с разбойными номадами. За минувший век тысячи подданных империи переселились в Роскву, и были среди них атлийцы и выходцы с Западного Побережья, с Перешейка и прочих имперских владений. Были даже тасситы, хотя и в небольшом числе. Ехали за море в поисках богатства и обрели его, а заодно смешались с россайнской знатью, и теперь любой из них числил в предках пришельцев и местных владык. Встречались среди них смуглые и белолицые, с темными и светлыми глазами, и у одних мужчин росла борода, а у других торчали на подбородке три волосинки. Но, несмотря на эти различия, были они единым народом, ощущали свою общность, свою непохожесть на прочих россайнов, а потому звались по столичному городу - росковитами. Крупные негоцианты и промышленники, опытные мастера, умельцы, искавшие знаний, служители веры и просветители, многие военные — все они были из росковитов. И, как любой народ - или вершина россайнского народа, сознающая свою многочисленность и силу, обзавелись они политиками и вождями, а с началом нового века - и своим Очагом. Очаг был тайным, мятежным, ибо аситы, правившие в Россайнеле, его не признавали, и тем, кто склонялся к бунту и умыслу против сагамора, грозил бассейн с кайманами.

Неприятная перспектива! Однако наместник Росквы и его советники про бассейн вспоминали редко и старались Мятежный Очаг не раздражать. Было много способов, чтобы сгладить острые углы без кайманов - тем более, что зубастые твари постоянно дохли в суровом россайском климате. В эти времена вдоль Тракта Вечерней Зари тянули линию одноколесника, новой дороги через весь континент, и значит, можно было давать подряды на строительство. В горах Айрала и в Западном Сайберне открывались рудные жилы, месторождения соли, ценного камня, угля и самоцветов; добычу этих сокровищ можно было поручить росковитам - конечно, взимая налог в пользу властей. За счет казны прокладывались дороги, возводились крепости и станции эммелосвязи - то был еще один способ умиротворения росковитов. Кого-то из них ставили наместниками в небольших городах, брали в войско, отсылали на границы с Хингом и Бихарой, где служить считалось честью. Еще им дозволялось содержать торговые дворы и кабаки, мастерские, школы и даже строить храмы - и в Роскве, заботой местных богачей, поднялся Храм Мейтассы или, по-россайнски, Благого Тассилия.

И все же росковиты бунтовали. Мало им было подрядов и денег, выгодной торговли и почетной службы, мало кабаков и храмов, мало милостей наместника, так как жаждали они иного - воли и власти над своей землей. Сказано в Книге Повседневного: чем богаче человек, тем длиннее его рука. Росковиты были богаты, и руки их доставали до Айрала и Сайберна, до Пустыни Черных Песков и джунглей Хинга, до Китаны и острова Ама-То. В разных местах и в разные годы полыхали мятежи, рушились стены крепостей, горели плантации тоаче, и если раньше были у восставших копья и ножи, то со временем обзаводились они карабинами и громовыми шарами. С чьих щедрот? Для Дженнака это не было секретом. Он знал, что карабин много дороже клинка и нуждается не в точильном камне, а в боеприпасах, которые в лесу не растут. Знал он и другое: пришла пора, чтобы руки Росквы встретились с его руками.

Пять лет он ездил в Россайнел, на север, в страну снегов, и возвращался в Ханай, в город, что нежился у волн лазурного моря. Ханай был так не похож на Роскву! Скорее, на родной Хайан... Теплые края, где