Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

том, что будет сеча боярин Лука не сомневался. Вопрос только в том, какая именно, и выйдут ли крымчане из крепости, чтобы поддержать своих в бою. Правда даже так их все равно не хватит для того, чтобы разбить наше войско, наемников-то под стенами Херсона больше полутора тысяч собралось. А вот для того, чтобы как следует потрепать, да под шумок поджечь камнеметы, да украсть припасов, сколько получится.

– Глупо это, – проговорил я. – Я бы на месте крымчан на мелкие отряды рассеялся, да в местности попрятался бы. Ну и пытался бы мешать нашему войску. По ночам издалека стрелами беспокоить, припасы попробовал бы поджечь, коней на крайний случай бы увел. А вот в открытую битву бросаться, это самоубийство же.

– Так не знают крымчане, что нас столько, – ответил Лука Филиппович. – Мы бы дозорных их заметили уже, так и узнали бы о том, что крымчане идут, раньше. А так… Может они думают, что мы их в крепость пропустим, ну или что те тоже из крепости наружу пойдут.

– Что Иван Резаное Ухо приказал? – спросил я.

– Строиться, к битве готовиться, – ответил боярин Лука. – На два отряда. Один со стороны крепости будет бдить на случай, если крымчане вы вылазку пойдут, второй, побольше, должен будет подкрепление встретить. Нас в тот отряд, что у крепости будет, распределили.

– Но мы туда не пойдем, – качнул я головой. – Как считаешь, времени нам хватит, чтобы лошадей оседлать?

– Зачем? – не понял Лука Филиппович. – Ты что, Олег, бросать Херсон собрался? А как же подворье, как же помощь, которую нам Григорий пообещал? Да и вещи свои собрать и на телеги погрузить мы никак не успеем. Это ж сколько добра бросить придется.

Да, боярин Лука не понимал моей задумки, но если бы я приказал, то он собрал бы людей, и мы бы ушли. Несмотря на то, что это было бы предательством. А последовал бы он моему приказу именно из-за преданности мне, как своему князю. Он клятву дал, и свято следовал своим словам, которые тогда произнес.

Впрочем, нечего томить своего боярина в неведении, лучше уж рассказать ему, что именно я задумал.

– Ты мне вот что скажи, боярин Лука, что для нас лучше будет, если мы крымчан, что с подкреплением пришли, вконец уничтожим, или чтобы они, как я раньше сказал, попрятались, да исподтишка нам гадить стали?

– Вконец уничтожить, конечно, – ответил Лука Филиппович.

– Ну а как войско Ивана их догонит, когда они назад бросятся, если у них конницы нет? Мы сейчас из лагеря уйдём верхами, поле битвы обойдем, да в спины крымчанам ударим, когда они в битве завязнут. И бежать им тогда будет некуда, мы их верхами догоним и добьем легко. И не будет в окрестностях тех, кто нам гадит. А еще и добычу возьмем, кони – это тоже товар, как ни крути, да и лишними они не будут.

– А, ловко придумано на самом деле, – покивал боярин Лука. – Тогда лошадей заседлать успеем, дозорный ведь своего коня, чуть не загнал, очень быстро ехал. Да и крымчане, если понимают, что на битву едут, своих лошадей торопить не станут. Куда на уставшем скакуне в сечу-то, так и сам убьешься, и лошадь свою угробишь. Ты мне только вот что скажи, не разозлится ли Иван, если мы крепость охранять не пойдем, как он приказал?

– Не разозлится, – ответил я. – Потому что, во-первых, придумка моя правильная, а во-вторых, Иван бы и сам так сделал бы, если бы помнил, что у него отряд конных воинов под рукой есть. А так они ведь верхами воевать не привычны, так что он и забыть мог.

– Ты уверен? – спросил еще раз Лука Филиппович. – Мало ли, чем эта история закончиться может. Но ты княжич, мы твоей воле в любом случае подчинимся.

– Уверен, – ответил я. – Да и если мы действительно крымчанам сбежать не дадим, то нам никто слова худого не скажет. Так что пошли отряд собирать, да коней седлать, боярин Лука, время дорого.

***

Из лагеря нам удалось уйти незамеченными. Еще бы, в нем ведь почти никого, потому что примерно полтысячи народу ушли к крепости, где разделились на три отряда, каждый из которых охранял свой участок стены. На случай, если крымчане решатся на вылазку, этого хватит, их ведь внутри всего вроде как пара сотен. Ничего, отобьются.

Остальные выдвинулись навстречу подкреплению, пришедшему из Крыма. По моим прикидкам почти тысячи бойцов точно хватило бы для того, чтобы остановить, разбить и повергнуть в бегство полторы сотни конных. А вот чтобы уничтожить, нет. Попросту не догнали бы они их, как ты, будучи пешим, собираешься всадника догонять?

Мы двинулись в ту же сторону, куда ушла основная часть наемничьего войска, но шли не по их следам, а параллельно им. Очень скоро мы их догнали и даже перегнали, однако на вид решили не показываться, опасаясь, что нас примут за крымчан. Мне только этого и не хватало, чтобы в нас принялись стрелять свои же.

Наш отряд спрятался в низине за холмом. Позицию выбирал я, и уже только после этого попросил одобрить ее боярина Луку. Как по мне, так здесь мы были совершенно незаметны, к тому же брать разгон для первого удара рогатинами будет гораздо удобнее, если мы будем наступать сверху вниз. Лука Филиппович мою придумку одобрил, поэтому там мы и остановились.

Все спешились, но от лошадей никто далеко не отходил, слушаясь моего приказа. Мы же вместе с боярином Лукой и Петром ползком двинулись на вершину холма, для того, чтобы посмотреть за ходом битвы. Для исполнения моей задумки очень важно было ударить вовремя, потому что если мы сделаем это раньше времени, то крымчане вполне могут встретить нас стрелами и рогатинами, а это чревато большими потерями. Если же мы прибудем на битву позже, чем нужно, то вместо слитной атаки нам придется гоняться за разрозненными отрядами. Погоня тоже чревата травмами и ранами, крымчаки-то будут отбиваться.

С этого холма было видно достаточно далеко. По крайней мере, я мог рассмотреть наемников, готовых к бою. Да и крымчан наверняка видно будет. Главное момент не упустить, тут ведь командовать опять мне придется, потому что задумка моя. Хотя боярин Лука и Петр наверняка что-нибудь, да подскажут, не будут же они как истуканы стоять. К тому же в конной сече они меня гораздо искуснее, Лука Филиппович так вообще отрядом командовал, Петр сам дрался не раз. А ведь старик даже десятником не был, среди них