Темный феникс. Возрожденный. Том 3 - Фёдор Бойков

Я встал и обошёл стол, чтобы оказаться напротив истребителей. Я не собирался смягчать свои слова, как и не собирался лгать.

— Это будет больно и совсем не похоже на боль от ран, — сказал я, вглядываясь по очереди в их лица. — Ваши души обнажатся и будут гореть в пламени, и вам придётся пройти через эту боль, не сломавшись. Не каждый может выдержать такое.

Заметив, что ни один из них не дрогнул, я сделал глубокий вдох и перевёл взгляд на бабушку. Она слушала меня очень внимательно, ведь когда я сжигал её клятву никаких разговоров не было, как не было и другого выбора. Она отреклась от императора, и магическая печать начала убивать её.

— На вас останется моё клеймо, — продолжил я. — Не просто шрам или магическая метка. Это ваша связь со мной. Я всегда буду чувствовать вас, всегда смогу найти, где бы вы ни были. Это ваш якорь и ваш поводок, которым вы навсегда будете связаны со мной.

Вот теперь истребителей проняло — до них начало доходить, что просто так от клятвы они не избавятся. Неприятно, наверное, сначала поверить, что есть шанс стать свободным, а потом выяснить, что ничего не изменится, кроме имени того, кому будешь служить.

— И самое главное, если вы сделаете то, что я расценю как предательство или угрозу для меня или моих близких, — я посмотрел им в глаза. — Я могу отдать вам приказ, против которого вы не сможете пойти. Готовы ли вы к такой цене?

Я видел, как мрачнеют их взгляды, в которых появилось осознание. Первым взгляд отвёл Сыч, сжав кулаки и уставившись в стену позади меня. Лось дёрнул кадыком и опустил плечи. Лист же остался стоять неподвижно, продолжая смотреть мне в глаза.

— Это немного не то, на что мы рассчитывали, — хрипло сказал Сыч, продолжая смотреть в стену. — Ты прав, Феникс, решать такое сгоряча не стоит.

— У вас есть время до моего возвращения с приёма, который устраивают Кожевниковы, — кивнул я. — Осталось три дня, в течение которых я узнаю у юриста о возможных сложностях вашей «гибели в сибирском очаге».

Истребители развернулись и молча вышли из кабинета. Их шаги уже не были такими уверенными, как несколько минут назад. Когда за ними закрылась дверь, бабушка осталась сидеть на диване.

— И что же такого ты прикажешь сделать мне? — спросила она, прищурившись.

— Я не стану отдавать тебе приказы, — я покачал головой, глядя на бабушку. — Пока ты предана мне и роду — ты моя семья.

— Ты не подумай, я прекрасно понимаю, кто ты. И я вижу, что ты делаешь для рода, для детей, — она встала с дивана и выпрямилась. — Даже если бы ты не выжег клятву, а я осталась дряхлой старухой, я всё равно поддержала бы тебя. Свой выбор я сделала.

— Тогда к чему эти вопросы? — спросил я, оценив её искренность.

— Просто хотела сказать, что ты можешь положиться на меня безо всяких приказов, — она ткнула указательным пальцем себе в висок. — Здесь больше нет никого. Ни шёпота, ни криков, ни чужих липких мыслей. Только мои собственные.

Она замолчала на несколько мгновений, глядя на меня открытым взглядом, а потом вздохнула, будто решив что-то для себя.

— Но, если я снова начну слышать их, уж лучше выполнять твои приказы, чем тех, кто однажды уже пытался сломать меня.

— Я тебя услышал, — медленно сказал я, принимая её слова.

Юлия Сергеевна только что призналась, что предпочтёт быть зависимой от моих приказов, чем вернётся в то состояние безумия, в котором находилась последние годы. Это было сильное заявление, но оно не было мне нужно. Я точно знал, что голоса не вернутся, а психика женщины очень скоро восстановится.

— Кстати, я заказала Боре и Вике телефоны, — сказала она, меняя тему и возвращаясь к привычной роли бабушки. — Они достаточно взрослые для личных средств связи. Ещё я передала секретарю Савелия Ярошинского твои замеры, которые мне передал Иннокентий Виноградов.

— Вот за это спасибо, а то я тут забегался, всё руки не доходили, — я благодарно улыбнулся.

— Ты ведь скрываешь от меня что-то, связанное с Борисом? — спросила она с лукавой улыбкой. — Поэтому поведёшь его в очаг до приёма?

— Да, есть то, что тебе пока знать не следует, — коротко ответил я. — Но это касается твоего наследия. Точнее твоей крови.

— Не может быть? — бабушка отшатнулась и побледнела. — В нём тоже проснулась их кровь?

— Именно, — кивнул я. — И мне нужно разобраться с этим вопросом как можно скорее. Мы не знаем, что задумали Кожевниковы, точнее те, кто стоит за ними. Если нас задержат в Тюмени, мы можем потерять Бориса навсегда.

— А то, что ты сделаешь с ним… — она сбилась на полуслове. — Это поможет ему?

— Это обезопасит его и сделает бесполезным для других людей, — сказал я, и увидел в глазах бабушки явное облегчение.

— Тогда не буду отвлекать, собирайся в рейд, а я займусь всем остальным, — Юлия Сергеевна расправила плечи. — Мы ещё покажем этому сборищу снобов, чего стоят тёмные маги из рода Шаховских.

Она вышла из кабинета, а я начал накидывать в голове план действий в очаге. Мне нужно сначала провести короткую тренировку с Борисом, чтобы оценить его навыки и рефлексы. Заодно проверю, чему бабушка и Юлиана успели научить Вику. Её помощь в очаге не понадобится, но лучше заранее убедиться, что она не станет нарушать приказы во время боя.

Я уже собрался идти на полигон с детьми, как в мою дверь постучали.

— Не помешала? — спросила Юлиана, после того как я разрешил войти.

— Нет, всё в порядке, — улыбнулся ей я. — Что ты хотела?

— Я должна рассказать тебе кое-что, — она сжала пальцы и посмотрела мне в глаза. — Это по поводу вчерашнего разговора.

— Мы много о чём говорили, — проговорил я, глядя на побледневшее лицо девушки. — О целителях и светлых магах, о бароне Воронове, твоём отце и твоём брате.

— Это касается моего брата, — Юлиана сделала глубокий вдох. — Ты был прав, я действительно не была с тобой честна, когда приехала в твой дом.

Глава 23

Я смотрел на свою невесту. «Нечестна». Какое странное слово в данных обстоятельствах. Как будто речь шла о чём-то незначительном, а не лжи в моём доме. Я догадывался, что именно скажет Юлиана, но решил выслушать её.

Решение я уже принял. Она останется здесь ради Вики, и только от её слов будет зависеть, в каком именно