Адвокат Земли и Литера Погибели - Виктор Акусов

— Я мать подсудимого!

— Это нас не касается... — пробубнила себе под нос полная дама, глядя в маленькая зеркальце и накрашивая свои циклопические губы. Мать Андрея, утирая слезы, повернулась к своему сыну.

— Ну что ты ничего не делаешь, дурень?! Сам не видишь, что он полный кретин?! Ходатайствуй! Немедленно!

— Уважаемый суд! Я ходатайствую о замене своего адвоката!

— Время для ходатайств уже прошло и настанет только в конце заседания, подсудимый — бросила полная дама, убирая зеркальце с помадой к себе в ридикюль. Андрей обхватил голову руками и прошептал на выдохе: «Я в полной жопе...». Адвокат подмигнул своему клиенту, хоть тот и не заметил этого, а затем поаплодировал судьям.

— Браво! Браво! Знаете? Для ненастоящего и продажного с ног до головы суда, вы порой слишком хорошо играете роль самой неподкупности. Переигрывать тоже плохо, знаете ли!

— Уважаемый суд! — выпалил на манер истеричного бульдога прокурор. — Его надо выдворить из зала суда! Иван Владимирович выказывает к вам тотальное неуважение и пренебрегает правилами судебного процесса!

— Суд рассмотрит ваше предложение! — учтиво ответила полная дама.

— Ха! Вы слышали, как она это сказала? Суд рассмотрит! Какая игра! А какая экспрессия! Одного оскара тут будет недостаточно...

— Думаю, товарищ прокурор, суд всерьез рассмотрит ваше предложение! И очень скоро!

— Хорошо! Вы пытаетесь выставить меня смутьяном! Что ж! Мне не впервой! — И тут Адвокат резко обернулся, к сидящим в зале. — Однако, я хочу спросить, почему этот якобы настоящий суд, даже не узнал у подсудимого его версию событий? Моему клиенту даже не дали представиться!

В зале повисла тишина. Андрей заметил, как мать прекратила плакать и внимательно уставилась на Ивана Владимировича. Кажется, он впервые за все судебное заседание сказал что-то толковое. Чувство испанского стыда покинуло молодого человека, и его место занял робкий проблеск надежды. Адвокат улыбнулся, довольный этой реакцией, и продолжил идти по накатанной.

— Но это было лирическое отступление. Самое интересное это то, что я хочу спросить у вас, товарищ прокурор, а также весь неуважаемый суд! Я, может, стал стареть раньше времени, и теперь плохо слышу, но не могли бы вы для меня повторить, где в списке объявленных доказательств присутствуют документы о вскрытии жертвы?

— Но-но... — начал вяло отвечать прокурор. — Зачем? Его же очевидно застрелили!

— А вот не очевидно, товарищ прокурор! — выпалил Адвокат, — Совсем не очевидно! Пуля могла пройти мимо жизненно важных органов. Жертву могли предварительно отравить. Может покойный, умер от сердечного приступа, испугавшись выстрела? А может он вообще был мертв на момент своего мнимого убийства?! Никто ж не видел самого выстрела! Только последствия!

— Мы учтем нашу ошибку и зададим этот вопрос следователю к следующему заседанию. Спасибо, товарищ адвокат. Давайте вернемся к правильному исполнению судебной процедуры, — стала было мямлить полная дама, но тут же замолкла, как увидела строгий взгляд Ивана Владимировича. В этом взгляде читалось нечто такое, что дало ей ясно понять: «Не выйдет».

— Следующего заседания не будет. Таково мое решение. Вы допустили не просто досадную ошибку. Вы намеренно скрываете факты! Дело в том, что я знаю, почему нет протокола вскрытия. Я даже знаю, что оно не было проведено, — Иван медленно повернулся к залу. — Потому что знаю, что будь оно реально проведено, то по телевизору бы уже показывали не то, что «Тысячу секунд», а все «тысяча сто пятьсот секунд»! Здесь бы по всюду были репортеры «Тайн двадцатого века». Везде бы рыскали наши спецслужбы, отлавливая обезумевших уфологов. Нет. Вскрытие не проводилось. Я в этом уверен. Поэтому я предлагаю завершить заседание минуткой правды. Неуважаемый суд! Каждый из вас...

Адвокат оборвался на полуслове. Он краем глаза заметил нечто, выбивающееся из общей картины судебного заседания. Иван повернулся в сторону в поисках этого нечто, нутром чувствуя, что в зале был кто-то лишний. Адвокат блуждал взглядом туда-сюда вдоль скамеек, пока не смог его сфокусировать на этой аномалии. В тени, поодаль от всех остальных, сидела фигура в красном: огромная шляпа с полями, некое подобие рясы священника, чьи рукава, скрывали конечности, и странная маска на лице. Она была, судя по виду, керамической и походила своей застывшей эмоцией умиротворения и черными прорезями для глаз, на традиционные маски венецианских карнавалов.

— Кто ты? — еле слышно выдохнул адвокат.

Фигура медленно встала. На нее пока никто не обращал внимания, но была она ростом не меньше, чем легендарный Никола Буржуа, хоть и худощавая. Фигура начала медленно выплывать из толпы сидящих людей. Движений ног не было видно вообще.

— Как я мог тебя не заметить? Как ты вообще здесь оказалось? Здание окружено и охраняется «МостоТрестом». Тебя здесь быть не может!

В ответ фигура лишь медленно подплыла к адвокату и уперлась в него пустым взглядом. Только тогда присутствовавшие заметили ее. По залу пошел робкий шепот. Мать Андрея начала креститься, а сам Андрей тер глаза, пытаясь отогнать «наваждение». Судьи встали от изумления, а прокурор достал платок и протер свою вспотевшую лысину. Адвокат же не без страха, но с достоинством, внимательно изучал незваного гостя.

— Так кто же ты? Ответь!

И фигура ответила. Взмах руки! Ивана полетел через весь зал в сторону клетки подсудимого. Во время этого полета у него что-то выпало из кармана брюк. Адвокат с грохотом влетел в клетке, погнув прутья и повалившись на пол. Прутья прогнулись так сильно, что теперь не составляло никакого труда сквозь них пролезть. Люди не сразу осознали произошедшее. А затем началась паника. Все ломанулись на выход, за исключением бежавшей к своему сыну матери Андрея.

— Андрюша! Андрюша!