И все мои девять хвостов - Мила Коротич

Ознакомительный фрагментв родном институте. Вот где мужская полнота обычно не пряталась, а считалась достоинством, если человеку уже исполнилось тридцать! Но вчерашний знакомец был далек от восточного идеала[6] и явно тянулся в сторону западного: широкие плечи, ни намека на «комок нервов» на талии. Китаец производил впечатление яхтсмена-миллионера под прикрытием. Что так заинтересовало его среди тополей и щербатого асфальта, осталось для Саши загадкой.

Тут он повернулся в сторону входящих – Васильева зашла следом, а Саша поспешно опустила глаза, чтобы не видеть, узнал ли представитель китайского университета в кандидатке вчерашнее горе-приключение с собакой.

Девушки потоптались в дверях: Лиза – из ложной, Саша – из искренней растерянности.

– Проходите, присаживайтесь, – раздался родной и до боли знакомый голос их преподавателя по органической химии.

Он был вторым, кто проводил собеседование. Третьей особой оказалась неулыбчивая круглолицая китаянка.

– Девушки, у вас хорошие анкеты и одинаковые баллы по предметам. Вас таких на четыре места в Северном Лесном университете – пятеро. Кого-то придется отсеять. Расскажите нашим китайским коллегам, почему именно вы, а не кто другой, должны поехать к ним учиться.

– На китайском, пожалуйста, если можете, – с правильной русской интонацией добавила строгая дама без тени улыбки, указывая на стул рядом с собой.

– По-русски тоже можно. – Голос знакомого незнакомца звучал ободряюще, а мурашки по затылку Саши поползли сильнее.

Лиза Васильева лучезарно улыбнулась и пошла на мужской голос, заявив при этом:

– О, я могу еще и написать!

А Кислицкой досталось то, что осталось. Краем глаза она успела увидеть, как благосклонно посмотрел на красотку «яхтсмен». А та, закинув ножку на ножку, принялась что-то писать на любезно придвинутом блокноте.

– Расскажите о себе, – мягким голосом попросил «принц в белом» милую феечку.

– Вы – тоже. – Любезности в голосе китаянки, обратившейся к Кислицкой, было значительно меньше.

– Мой китайский не слишком хорош, – начала было Саша по-китайски, как всегда делала[7]. Но ей не понравилось мямлить.

Она тряхнула хвостом, раз уж это ее счастливое движение сегодня, и вновь ощутила шелковое прикосновение к шее. И ее понесло:

– В общем, я изучаю китайский язык с первого класса по китайским фильмам, затем в школе факультативно и по самоучителю, а мама говорит, что это язык моих предков и он должен быть у меня в крови. Погружение в языковую среду – это самый эффективный способ довести язык до совершенства. А я обязана стать совершенной в своем деле: мои родители ждут от меня этого. Обучение в вашем университете поможет не только углубить знание языка, но и расширить международные контакты, завести нужные знакомства и убедиться, как далеко шагнул в развитии…

– Достаточно, – прервала экзаменатор, так и не улыбнувшись.

На ее круглом, как луна, лице не промелькнуло ни одной эмоции. Зато у Кислицкой – паника-паника-паника-паника, и не зря.

– Можете идти. Нам надо посовещаться. О решении вам сообщат дополнительно.

«А Васильева вон вся купается в лучах доброжелательности!» Опять по позвоночнику заскользили мурашки. Феечка действительно выглядела довольной, а китайский экзаменатор в открытую ей улыбался, сложив в нагрудный карман листок, который она исписала…

– …Короче, Сашка, тебя не взяли? – Сменщица Леся рубанула правду-матку.

Ах, эта бедная правда, никто ее не любит, все ее рубят и режут!

– Да?

Кислицкая шмыгнула носом. Она не собиралась приходить сегодня на работу, но с кем-то же надо было поговорить, посоветоваться, кому-то выплакаться. Правда, про щенка и романтическую историю знакомства с преподавателем, который ей предпочел Лизку, Саша умолчала.

– Не совсем. Сказали, что мы все должны сдать еще что-то там уже в Китае, на месте. Проезд и проживание за свой счет. А у меня денег нет и взять не-е-е-е-е-е-е-е-е-егде… – Вот тут Кислицкая и расплакалась.

– Родители не помогут? – спросила Леся.

Саша отрицательно качнула головой.

Родители! Она первым делом набрала мамин номер, как только вышла из аудитории. И тут же спрятала телефон за спину – недосмартфоном от «Нокиа» не станешь гордиться, когда мимо проплывают пижоны с «Айфонами». Хотя и звонок, и динамик, и вибро у твоего аппаратика безотказные, и в ладошке он удобно помещается.

Проводив Васильеву взглядом, Саша таки приложила телефон к уху. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети». Самые страшные слова в эпоху мобильной связи. «Мама, помоги, перезвони!» – набрала Кислицкая эсэмэску и сообщение в «Вотсап», и на электронку тоже бы написала, но ее добило ответное сообщение: «На вашем счете недостаточно средств». Все, надо идти и пополнять хоть чем-то баланс телефона и собственный желудок.

Служащим в «Серебряной луне» разрешалось перекусить раз в день за счет заведения – экономить пора было начинать уже сейчас…

– Кредит на образование? Да кто ж его тебе даст… Занять не у кого… – уже констатировала напарница, глядя на Кислицкую.

Саша вот прямо слышала тонкий стеклянный звон – так разбиваются о суровые слова ее тайные чаяния.

– А платить-то когда?

– «Есть неделя, чтобы решить финансовый вопрос», – процитировала комиссию Александра.

– Вот на неделю и отложим слезы, – резюмировала Леся. – Там за твой столик клиенты пришли. Иди давай. И да, скажи, сколько надо-то?

Саша назвала сумму – немалую, учитывая колебания курса, – но уже от заданного подругой вопроса слабая надежда затеплилась где-то в глубине сознания Кислицкой.

За столиком суши-бара «Серебристая луна», в зоне «С» – «Сашиной», как называли ее, – сидел молодой китайский мужчина в синем замшевом пиджаке и ждал, пока его обслужат. Да-да, сколько бы Саша ни жмурила заплаканные глаза, изображение не менялось – преподаватель из Северного Лесного университета Китая сидел и не собирался уходить.

– Здравствуйте еще раз, – радушно улыбнулся он ей. – Как ваш вчерашний найденыш? Щенок жив-здоров-доволен? Простите, что на экзамене сделал вид, будто вас не знаю. Не хотел смущать коллегу. И вас.

Голос его звучал завораживающе. Мужчина был совсем не похож на тех китайцев, которые слишком громко смеются, слишком вальяжно носят европейские костюмы, слишком серьезно работают и слишком громко чавкают, выражая таким традиционным для них способом свои комплименты повару.

Правильные черты лица и прямая спина, холеные руки и отточенные манеры, светлые глаза необычного серо-желтого цвета, строгая стрижка и мелодичный негромкий, но сильный голос производили впечатление. Мужчина и сам, наверное, об этом знал. И Саша растаяла бы, впечатленная, как в кино, если бы не снова вот это мерзкое ощущение холодка на затылке.

– Что заказывать будете? – спросила она, старательно не глядя в глаза гостю. Так словно ослабевало его

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---