Баба Люба. Вернуть СССР 4 - А. Фонд

унизила Ирину Александровну, обозвала её. Причём ни за что! На ровном месте! А Любовь Васильевна всего лишь вступилась за неё. Причём она не обзывала её никак, просто объяснила, что это тёща уважаемого в области человека, поэтому так себя и ведёт. И что нужно просто вытерпеть её поведение.

— Это неуважение! — взвилась Аврора Илларионовна.

— Всё так и было, — подтвердила слова Пивоваров Сиюткина и посмотрела на Ляхова, — вы бы, прежде чем тёщу в культурные страны брать, подучили бы её, как с людьми себя следует вести.

— Я попросил бы! — взревел Ляхов. Его и так перекормленное лицо побагровело и раздулось ещё больше. На миг мне стало страшно, что оно сейчас лопнет и забрызгает все стены. Потом отмывать долго придётся.

От этой мысли я усмехнулась.

— Вот видишь, Роман, видишь! — завизжала его тёща.

Поднялся такой шум, что у меня аж голова разболелась.

— Пусть извиняется! — кричала Аврора Илларионовна.

— Я этого так не оставлю! — ярился Роман Александрович.

А я сидела, смотрела на них, и вдруг светлая мысль пришла мне в голову. Я повернулась к Пивоварову и тихо сказала:

— Кажется, я знаю, куда нужно идти! Только надо бы с собой ещё Комиссарова взять.

Глава 3

— А ведь я же говорила! Не надо было их сюда брать, Арсений! — возмущённо воскликнула Аврора Илларионовна, — От них же одни неприятности! А Кларочку и Ираиду Арчибальдовну не взяли из-за этих же⁈

Благообразный что-то тихо ей ответил. Но в поднявшемся шуме я не расслышала, хоть и очень хотелось знать, что он про нас ей сейчас сказал.

Нашу перепалку прервал приход американцев. Насколько я поняла, им нужно было что-то уточнить по проповеди, которую Арсений Борисович будет завтра читать в Доме молитв. Поэтому ему пришлось срочно уйти на беседу с ними, а заодно ретировалась и вся семейка Ляховых. Без силовой поддержки они бы явно с нами не справились.

— Мы так это не оставим! — напоследок заявила Аврора Илларионовна и вышла вон, громко хлопнув дверью.

Когда дверь захлопнулась, Пивоваров сказал:

— Пойду-ка я лучше Ефима позову, — и вышел.

А я засыпала вопросами Сиюткину:

— Ольга Ивановна, а как вам удалось всю эту заразу перевезти? Как вас карантинная служба, ну или кто там, в аэропорту, не засекла? И почему вы мне не сказали?

— Да всё просто, — рассмеялась она в ответ, — есть такая хитрость. Меня одна старая лаборантка научила, Марья Ивановна. Я ведь не всегда в совхозе работала. Сперва, после сельхозинститута, я в аспирантуру поступила и почти полгода в лаборатории НИИ цитологии и генетики работала, по защите растений. И меня научили как перевозить дрозофил, чтобы в аэропорту не заметили.

— А зачем дрозофил перевозить? — я настолько удивилась, что аж перебила женщину.

— Потому, что они быстро размножаются, практически молниеносно, а у меня часть научной работы была с генетическими мутациями связана. Да это долго объяснять. Не важно, — хихикнула та, — в общем, дрозофил я возила аж из Москвы к нам. А чтобы довезти, я их упаковывала в шоколадные обёртки. Там же фольга. И никакой прибор не увидит. Очень просто: берёшь шоколадку, аккуратно распаковываешь. Из плитки выламываешь или вырезаешь несколько долек внутри, лучше ближе к центру, и туда помещаешь дрозофил. Затем запаковываешь обратно фольгой, потом бумажной обёрткой. И перевозишь себе спокойно.

— Но они же обожрутся шоколаду и сдохнут? — изумлённо покачала головой я.

— Дрозофилы не едят шоколад, — с улыбкой покачала головой Сиюткина, — и златки не едят, и так далее.

— А они там не задохнутся?

— Так я иголкой им дырочек проколола, — воздуха хватит, — глаза Сиюткиной светились торжеством, — а в сумочку я положила пару плиток. Это не запрещено. Так что досмотр прошла спокойно.

— Но вы перечисляли много всего, каких-то молей-пестрянок, я уже запуталась, долгоносиков всяких, и вот как они все в пару плиток поместились?

— Так семена сорняков я просто в фольгу завернула и в бутылку с шампунем опустила.

— Ничего не понимаю, — от всего этого у меня аж голова кругом пошла, — но ведь в самолете, там, где багаж едет, там же минусовая температура. Кто-то говорил, что там прямо мороз, градусов тридцать, а то и все минус пятьдесят. Они ведь замёрзнут.

— Да нет же! — рассмеялась Сиюткина, — кто это вас напугал! Там, конечно, холоднее, чем в салоне, но не так, чтоб сильно. Градусов десять-пятнадцать примерно. Это же не «анушки», это совсем другие самолёты!

Я развела руками, мол, что знала, то и спросила.

— Кроме того, — продолжила Сиюткина, — если бы даже это было так, то тоже ничего страшного. Для семян холод полезен. Стратификация называется. А борщевика вообще ничего не берёт. Такая зараза, простигосподи. Иногда мне кажется, что он бы и на Луне смог прорасти.

Когда вернулись мужчины, Пивоваров весело взглянул на нас и оживлённо сказал:

— Так куда мы идём?

Однако ответить я не успела. Раздался требовательный стук и на пороге опять возникла Аврора Илларионовна. Она была вся красная, ноздри её раздувались от гнева.

— Это ваша девочка такое там вытворяет? — заверещала она мне. — Убирайте её оттуда немедленно!

— Господи, что там ещё случилось? — перепугалась я и аж с кровати подскочила.

— К Арсению Борисовичу пришли мистер Смит и миссис Миллер! — выпалила Аврора Илларионовна. — Уважаемые люди! А эта невоспитанная девица с ними болтать полезла! Прекратите это сейчас же!

— Подождите, Аврора Илларионовна, — растерянно пробормотала я, — она что ругается там с ними? Хамит им? Мешает вести переговоры, или что?

— Нет, они сами с ней заговорили, но она же могла просто ответить вежливо на вопрос и быстренько уйти. А она стала там болтать! Уже двадцать минут болтает. Это ни в какие рамки не вкладывается! — зашипела Аврора Илларионовна.

— Ну и пусть болтает, — я всё никак не могла взять в толк, что именно её так бесит, — Если они громко разговаривают, то вы можете уйти в свою комнату и не слушать.

— Я не понимаю, что они говорят! — фыркнула Аврора Илларионовна, — Может, она все государственные тайны им рассказывает! А переводчицы рядом нету! Тоже где-то шляется! Развели бардак!

— Откуда ребёнок может знать государственные тайны? — бесхитростно хохотнул Комиссаров, — Но если вы так за нашу страну боитесь, то сходите нажалуйтесь Арсению Борисовичу. У вас это хорошо получается.

— А вас вообще не спрашивали! — зло ответила Аврора Илларионовна и брезгливо поджала губы, — будут мне ещё всякие сантехники указывать! Знайте своё место!

Лицо Комиссарова пошло пятнами. Но он сдержался и ничего ей не сказал.

Аврора Илларионовна ещё немножко побушевала, но, видя, что мы все дружно не реагируем, ушла.