Ошейник для целителя - Юлия Ветрова

было не так уж много псиоников, которые хотели изучать эту ветвь и применять её в общении с обычными людьми. И когда Лоуренс видел, как меняются их лица, как смущённо смотрят на него те, кто минуту назад был готов повесить его на первом столбе… Это стоило того, чтобы потратить на незнакомых людей немного своих сил.

Но до того злосчастного перехода, когда он пытался скрыться от Корпуса в эльфийской вселенной, ему вообще в голову не приходило пытаться что-то поменять. Он был уверен, что власть Корпуса крепка и нерушима.

Светлячок облюбовал его тело, оставив собственническую татуировку у Лоуренса на груди, но он к тому же основательно забрался ему в душу. Насколько Лоуренсу было известно, большинство «меченых» вообще не могли общаться со своими духами. Но с Лоуренсом Светлячок заговорил первым, и с тех пор практически отказывался затыкаться. В основном он любил долгие лекции по поводу борьбы за свободу одарённых, которые трудно было полностью игнорировать.

Но кроме того Светлячок давал ему способности, которых у самого Лоуренса никогда не было. Он с самого начала владел крионикой и пиромнатией, и мог бы изучить некоторые другие ветви псионики, такие как энтропия, но его действительно в первую очередь интересовали исцеление и возможность отпугнуть врага зрелищными стихийными эффектами.

Светлячок дал ему доступ к исцелению совсем другого уровня, с его помощью Лоуренс мог не просто лечить наложением рук, само его тело (а вернее скорее всего присутствие в нём Светлячка) испускало волны целительной силы, весьма помогая соратникам в рукопашной и не только. Но было и что-то другое. Светлячок давал его не совсем понятные Лоуренсу способности, проявлявшиеся, когда он впадал в ярость. И хотя Лоуренс от природы был незлобив, были явления, которые действительно вызывали эту самую ярость, в основном это происходило рядом с людьми, которые мечтали загнать всех псиоников в клетку. Такими, как Къяра.

Пожалуй, в отношении этой части Адриана даже была немного права – независимо от пола, они действительно были опасны, и он не мог этого контролировать.

Но теперь, когда на нём был ошейник, Светлячок просто… погас. Лоуренс больше не видел его на краю сознания и не слышал его навязчивых разглагольствований. И Лоуренс вдруг ощутил себя необыкновенно одиноко в собственном разуме.

Къяра вывела Лоуренса из задумчивости, слегка толкнув его под рёбра, чтобы он вышел вперёд и показал Кайли свои оковы.

- Кайли, ты можешь что-нибудь с этим сделать? – спросила Къяра у другой девушки, вопреки всему надеясь, что всё может быть просто. Кайли коснулась наручников, приковывавших руки Лоуренса к ошейнику, а затем поманила его немного наклониться, чтобы она могла рассмотреть сам ошейник – массивный, металлический, и просто ужасный даже на вид.

- Плохая штука, - пробормотала Къяра, проводя руками по цепям, и видимо, концентрируясь на чём-то невидимом глазу. Девушка слегка потянула за них и нахмурилась. Она отступила назад, посмотрела на Къяру и Лоуренса и печально покачала головой. – Не могу разрушить чары.

Кайли казалась очень смущённой этой новостью. Къяра и Лоуренс выглядели просто поражёнными.

Джокер выругался, в то время как все остальные просто переглянулись и в итоге снова посмотрели на героев дня.

- Ну вот и всё. Я думаю, ты всё-таки получишь домашнего псионика, Къяра, - сказал Лоуренс ровным тоном, побеждённым и подозрительно хриплым. Он не обернулся, чтобы посмотреть на Къяру или остальных членов команды, которые всё это время наблюдали за ними, а затем снова повернулся к Къяре и замер с непроницаемым выражением лица. Къяра сжала кулаки и зарычала.

- Должен быть способ разрушить их! Должен быть! Я не хочу, чтобы ты был ко мне привязан! Это слишком похоже на всё, что делали со мной в «Прогрессе»! Я знаю, как стыдно носить знаки чужой собственности. Я не могу смириться с тем, что делаю это с кем-то ещё, даже с тобой. На станции чего только нет. Наверняка здесь найдутся мастера по таким штуковинам или вообще специалисты по технологиям Унн-Ран!

Луренс пожал плечами, а подняв голову, увидел, что Къяра также несчастна, как и он. Это принесло ему небольшое удовлетворение, но не слишком. Он не мог применять псионику или просто делать что-то, что не прикажет ему хозяйка. Лоуренс закрыл глаза, глубоко вздохнул и посмотрел на Къяру в надежде, что она поймёт намёк на то, что ему нужно уйти, пока их друзья не увидели, насколько он сломлен. Он ненавидел быть пленником и быть связанным с Къярой было слишком для него, чтобы просто смириться, особенно после того унижения, которое устроили ему утром, когда его выставили напоказ как праздничный торт. К глазам подозрительно подступала влага, но слёз не было. К счастью, Къяра поняла намёк и направилась к двери, мягко ведя Лоуренса перед собой.

- Я думаю, мне следует отвести Лора домой, чтобы мы могли обсудить это и, надеюсь, что-нибудь придумать. Пока мы будем у меня дома. Если не так, то в клинике. Я скоро свяжусь с вами.

Къяра выскочила из номера почти бегом. Она чувствовала, что самоконтроль целителя даёт трещину, и захлопнула за ними дверь собственного номера как раз вовремя, чтобы Лоуренс сел в кресло перед визором и начал безудержно рыдать. Он ничего не мог с собой поделать, оказавшись в плену у единственного человека, который ненавидел таких как он почти так же сильно, как глава проклятого Корпуса, и всё потому, что был слишком глуп, чтобы увидеть расставленную для него ловушку.

Къяра держалась на расстоянии, не зная, что делать с плачущим соперником. Она никогда не видела, чтобы кто-то так терял самообладание, но она решила, что быть схваченным и закованным в эти железки, а потом подаренным кому-то как свинья на осенней ярмарке, на глазах у всех своих друзей, в общем-то достаточно, чтобы сломить любое самообладание.

Она расхаживала рядом, помня о том, что ошейник начнёт затягиваться и душить Лоуренса, если между ними будет слишком большое расстояние.

В конце концов Лоуренс остановил слёзы и вытер лицо. Теперь он был на удивление спокоен и чувствовал себя довольно отстранённо к своему затруднительному положению, несмотря на то, что всего несколько мгновений назад безутешно плакал. Он понимал, что узы вынуждают его повиноваться Къяре, поэтому встал, подошёл к ней и стал ждать, что девушка сделает что-нибудь, что угодно.

Къяра странно посмотрела на него, задаваясь вопросом, чего ради всех Ликов, мог ждать псионик, и тут её осенило. Он ждал указаний от неё.

Къяра почувствовала, что ей сейчас станет