Русская Америка. Сухой закон 2 - Михаил Дорохов

— Это бредовые обвинения! — изобразил я возмущение.

— Но мы вынуждены доставить вас в управление. Мистер Соколов, прошу вас не усложнять ситуацию, — вежливо склонил голову усатый полисмен, — И вас пока не обвиняют…

— Как это не обвиняют⁈ Да этот вот только что сказал, что Алексей Иванович убил полицейского! — вдруг сварливо закричала стоящая неподалёку женщина.

— Мочи от вас нет, уже! Сначала при первой же возможности к стенке ставите да обыскиваете, теперь вообще честных людей обвиняете не пойми в чём! — добавил худощавый мужчина в робе рабочего. В речи его слышен был сильный русский акцент.

Да. Толпа — это страшная сила. Я поднял руку, призывая всех к порядку:

— Тише! Тише! Я уверен, что мы во всём разберёмся с господами полицейскими! И что это какая-то нелепая ошибка! Все хорошо! Я уверен, что все недоразумения разрешатся и вы скоро меня увидите. Товарищество будет работать, несмотря ни на что! — и я «глазами» подозвал Витю.

Громов подошёл ближе, и я наклонился к его уху, еле слышно шепнув:

— Если вас потянут копы, мы ни с кем никогда не дрались в этом городе. Что было в тот день — вы не помните. Были как и всегда — на работе. Потом сходили со мной забрать выигрыш ставки. Тем более, если это будут проверять — всё подтвердится. Деньги все доставал я. Вы просто помогаете. Запомнил?

Друг молча кивнул.

— Мишке передай то же самое. Слово в слово. И поищи хорошего адвоката. Обратись для этого к Соломону. Он должен знать кого-нибудь. Только пусть найдёт сам! Никаких обращений за помощью куда-то выше, с кем он связан…

Громов посмотрел на меня встревоженно, отпрянув назад, но я прервал его возглас:

— На всякий случай! Всё.

И я развернулся к полицейским:

— Надеюсь, я поеду не в наручниках?

Сержант Конли покачал головой:

— Нет, но я должен Вас обыскать.

Кольт второй раз за день перекочевал в чужие руки. Усатый фараон с удивлением бросил на меня взгляд. В толпе тоже попритихли.

— Боюсь, что ограбят ночью. Слишком неспокойный район. Если бы полиции ловила преступников, а не честных бизнесменов, то не пришлось бы тратиться на пистолет, — улыбнулся я.

Полисмен сузил глаза, но не стал ничего мне говорить. Только бросил раздражённо своему молодому напарнику:

— Бигсби, садись за руль. Поедемте, мистер Соколов.

Он открыл мне заднюю дверь Форда, и я полез в узкий салон. Что-то сегодня я нарасхват. Сначала один из двух главных мафиози города, теперь шериф полиции района. А у меня впереди ещё столько дел. Как же это всё не вовремя…

Глава 3

Свидетель…

Двухэтажное здание полицейского управления Бронкса было сложено из красного кирпича. Аккуратные каменные арки вокруг дверей и окон по бокам от них, добротный цоколь с простым, но красивым узором по краю. Старинное здание через десятилетия могло бы стать памятником архитектуры Нью-Йорка.

Полицейский чёрный Форд с белой прерывистой полосой по борту, в котором меня везли, остановился напротив деревянных массивных дверей. Бигсби, сидящий за рулём, обернулся ко мне и глумливо усмехнулся:

— Приехали!

Втроём мы вышли из авто и меня завели внутрь здания. Молодой патрульный гордо бросил дежурному, сидящему за деревянной конторкой:

— Привезли подозреваемого по делу о пропаже офицера Ли Купера.

Вот я и узнал, как звали того несчастного…

— Детектив Барлоу ждёт вас, — кивнул дежурный, — Можете сразу вести его в допросную.

Мимо буквально за шиворот протащили какого-то мужичка в рваных брюках и замызганном старом пальто.

— Давай шевелись!

Задержанный споткнулся о торчащую половицу, и ему дали натурального пинка под зад:

— Не тормози!

Вот они, реалии начала двадцатого века. Отношение к тебе в американской полиции в это время складывается, во-первых, из твоего внешнего вида. Тут действительно «встречают по одёжке». Во-вторых, из твоего статуса в обществе, если полисмены о нём, конечно, знают. В-третьих, если у тебя ничего этого нет, то тебе везёт, если ты уроженец Штатов в бородатом поколении. Или хотя бы европеец внешне на лицо.

Американцы вообще любят придумывать мигрантам миллион уничижительных названий. Если бы меня привезли сюда пару месяцев назад, зная, что я русский, и в старой потрёпанной одежде, то обращались бы примерно так же, как и с этим мужиком, который потирая отбитый зад, быстро засеменил в сторону боковой двери.

— Давай, вперёд, — толкнул меня в спину Бигсби, под молчаливым и тяжёлым взглядом сержанта.

Судя по всему, патрульный являл собою типичный образчик из тех, кому категорически нельзя надевать знаки отличия служителя порядка. Он тут же чувствует, как раздувается его эго и тяжелеет в штанах. Такие, как он прессуют нищих на улице и орут им в лицо типичную вульгарщину по типу «Я тут закон!». Свои комплексы они забивают вот такими выходками и сейчас Бигсби, похоже, кайфовал оттого, что «взял особо опасного преступника-эмигранта». Которого, вдобавок, не так давно искал абсолютно весь участок. И плевать, что он просто съездил за мною и всё.

А вот сержант — тёртый калач. Не случайно его послали вместе с патрульным. Ведь могли направить и просто офицера. Со званиями у них тут всё «очень интересно». Я даже уверен, что усатый служака специально подъехал ко мне именно в тот момент, когда на улице были другие люди. Ибо Форд стоял неподалёку у «Суповой кухни» достаточно долго.

Мы прошли через большой офис, наполненный запахом кофе и выпечки. Отовсюду слышался шелест бумаги. Служащие управления работали: кто корпел за кипами толстенных папок, кто-то старательно выводил что-то в документах. А кто-то просто подпирал стену с чашкой в руках. Что ж. Тоже нужное дело…

Бигсби отворил дверь и впустил меня внутрь:

— Детектив Барлоу! Привезли Алексей Соколова. При нём был одиннадцатый Кольт. Взяли около его суповой кухни!

Я спокойно осмотрел небольшую комнату. Прямо как в фильм попал. Светло-голубые стены. Большой массивный стол посередине. Такой и не сдвинешь в одиночку. Два не особо удобных стула. Под потолком лампочка в абажуре. Единственное, чего не хватало, так это стеклянной зеркальной стены. Тогда киношное ощущение было бы полным.

— Отлично. Оставьте нас и позовите шерифа.

Баритон принадлежал долговязому мужчине лет тридцати-пяти. На нём был мятый костюм. В зубах сигарета. На рубашке пятно от кофе. Опухшие красные глаза выдавали тонну ночной работы.

— Сержант… — кивнул он старшему моему «конвоиру», и тот, прикоснувшись к фуражке, тоже покинул помещение.

Детектив повернулся опять ко мне. Он пристально несколько секунд глядел мне в глаза, после чего представился:

— Детектив Фред Барлоу.