Черный кот. Часть 2 - Евгений Морозов (фантаст)

за изготовление чего-то подобного… И алхимика выпустила Жанна… Сомнений быть не может… Все это часть какого-то плана… Зловещего плана… Смущает только то, что я не видел вспышку… С другой стороны – а какая разница? Результат один… Я не алхимик, чтобы определять природу взрыва… Плевать… Работаем с тем, что у нас есть… А у нас есть связанная с прошлым взрывом сука… Она точно знает… Я должен попытаться ее найти. Нужно снова наведаться в стражу…

Он несся по кровлям быстрее обычного. К скользким поверхностям Кот привык давно, а к дневному времяпрепровождению на крышах Офрорка, совсем нет. Тучи затянули небосвод пепельной дымкой. И на улице стало заметно темнее… Можно было подумать, что всему виной алхимический туман, но нет. Если бы он появился, был бы прозрачнее привычной глазу пелены, но в то же время окрашивал бы в зелено-синее самые узкие участки провинциального города. Магический смог еще и кружился бы причудливыми вихрями над скорбной гладью воды, отвлекая мстителя своим зловещим очарованием от цели.

Грисельд двигался вдоль грязной мостовой, прилегающей к каналу. У одной из лестниц ведущих к воде, он все же отвлекся, увидел тень, и чуть не полетел с высоты вниз. «Что это? Видение? Призрак на тропе утопленников? В зловещей сказке мертвые души восстанут, вернутся в мир живых. Они отыщут способ попасть в наше измерение… А что если это только начало? А что если болотный монстр мог стать не единственным человеком, получившим второй шанс? Был ли он на Луциановой тропе смерти, или сразу оказался в нашем мире? В мире, где чудовищем может оказаться обычный человек из костей и нескольких литров крови… Этот вопрос я не задал. Да и не очень хотелось бы знать ответ…» – Отбросив бессмысленные рассуждения, Кот совершил очередной прыжок, и приземлившись, украдкой взглянул на каменное сооружение, ведущее к воде… Силуэт растворился…

Миновав водную преграду по безжизненному мосту, Монро снова взобрался на крышу. Так безопаснее. Патрули никуда не девались, а до коменданта в женском обличье еще только предстояло добраться.

Когда Грисельд увидел вдали полотнища с изображениями серебряных щитов, миновал полдень. Высотка по прежнему выглядела внушительно, но не то чтобы Монро это отталкивало. Напротив. Он полагал, что сейчас твердыню могла взять фактически кодла разгильдяев. Он был практически уверен в том, что вся стража города на ушах… И он частично был прав. Конечно у массивного главного входа стоял дозорный, но только один. Еще одного служивого Грисельд обнаружил глядя в окно в тот миг, когда подтягивал себя наверх используя трос и чудеса Ибисаминской науки. Блюститель порядка бессовестно храпел сидя на лавке, облокотившись на каменную кладку.

Когда человек в черном оказался на нужном этаже, он украдкой глянул внутрь, вскрыл деревянную раму кинжалом, подтянул ремень оружия за спиной, и мягко приземлился на пол. Окно он тут же закрыл и осмотрелся. В кабинете стоял полумрак. Конечно не такой как в прошлый раз, но тени были все еще на его стороне. Он тихо проследовал вглубь, и убедившись, что никого нет, проверил дверь, сел в кресло. Вокруг тишина. Никого. Помещение закрыто снаружи. И что-то подсказывало господину Монро, что в нем давно никого не было…

«Где же она? Затаилась? Не мудрено… Она должна появится…»

Оставалось только ждать. Ничего другого на ум пока не приходило. Пока… Он сидел, стоял, ходил из стороны в сторону, рылся в уже знакомых документах… Заточивший себя в мыслях и пустом помещении Грисельд Монро рефлексировал. Порой появлялось желание ударить со всей силы по столу. Иногда проскакивали и светлые мысли. Он искал в записях что-то по делу Вражека, пытался найти упоминария о Конраде, Валеце, Квиллене – результат нулевой…

А когда совсем стемнело, он осознал, что Жанна не явится. Никто не явится… Он сел в кресло мерзавки, облокотился на стол, взялся за голову…

«Что же делать?» – Терзался вопросом сыщик: «Как же к тебе, сука, подобраться? Здесь были какие-то списки людей – тех, кто служит в страже. А что если? Нет…. А если… Хм-м… Да какая уже разница… Надо проверить… Нужно с этим всем что-то делать. Нужно ним поговорить. В записях должен быть адрес…» – Он открыл книгу, и стал лихорадочно искать имя. Пришлось зажечь свечу…

***

4.3.

Он брился часто. Начальник стражи провинциального города любил это дело. И надо сказать, его с детства считали настоящим мужчиной, однако не за быстро растущую щетину. Бенедикт Димар – сынишка военного офицера, героя войны, был в первую очередь правильно воспитан. По крайней мере вся округа была в этом твердо уверена. Он рос в глухой провинции на границе королевства Табриэйн и султаната Ибисамин в городке Рэйнклиф. Там рослый юноша и начал службу, пойдя по стопам отца. Когда Карл Димар сложил голову за короля в войне, что вспыхнула недалеко от их дома, Бенедикт уже продвинулся по карьерной лестнице, став одним из лучших мечников пограничья. День ото дня он неустанно тренировался во владении мечом, и рвался вслед за своим предком. Командор пограничного гарнизона смекнул, что рослый мужчина владеет словом на уровне заправского глашатая, и не спешил отпускать мечника на подвиги и поиски славы. Вместо этого он приговаривал. «Бенедикт, ты нужен мне здесь. Ты станешь моим преемником. Ты возглавишь гарнизон и станешь комендантом пограничья.» Комендантом младший из читы Димаров на стал. Вместо этого он получил печальные известия. Отец пал в бою. Пал доблестно сражаясь как и подобает настоящему воину. Через неделю война закончилась, войско вернулось, а солдаты принесли трагичные вести с полей сражений. Карл Димар погиб в последней битве, прихватив с собой пятерку храбрецов. Защитник интересов Табриэйна был похоронен в братской могиле с почестями. В столице, в городе Вальдарн – сам король открыл гранитный мемориал с именами особо отличившихся воинов и рыцарей. На почетную доску из камня попал и старший Димар. Под именем значилась надпись. «За отвагу, проявленную в дни нелегких испытаний нашего народа, за силу и доблесть, за мужество и героизм, удостоен званием героя Табриэйна, а также награжден исключительным правом – владение небесным алмазом имени Олдрика Гаргалена. Посмертно… Мы всегда будем помнить твои подвиги. Спи спокойно, воин… Мы скорбим…»

Бенедикт скорбел по своему. Он участвовал в дружеских поединках, иногда выступал на турнирах. Боль притупилась после того как служителю закона и правопорядка перевалило за тридцать пять. Он все еще крепко держал