Лордария – Королевство восьми островов - Филипп Владимирович Краснов

Мысли окончательно начали путаться в его голове. Лишь одна единственная, самая яркая из них, об обете безбрачия рингоров, дающимся каждым вступающим в их ряды перед ликом Жестокого Бога, всё ещё была нерушимой. Он боялся нарушить свою клятву, но запретный плод был слишком сладок. Девушка манила его к себе, и хоть он и пытался всячески отводить свой взгляд в сторону, в конце концов, вскользь глянув на её лицо, он уже не смог от него оторваться. Её чувственные нежные губы приковали к себе зрачки его глаз, а ещё через минуту, быстро подавшись вперёд, не в силах больше с собой совладать, он поцеловал её.

Два тела, срывая друг с друга одежду, переплелись на небольшой, скрытой от посторонних глаз поляне, и лишь луна освещала их вздохи и стоны. Все запреты были сняты, страсть захватила власть и удерживала её у себя ещё долгие часы, покуда они не растворились друг в друге, в вечном чувстве, что сильнее клятв и обетов, чувстве, что стирает различия и оставляет после себя только огонь и пепел.

***

Мортен открыл глаза. Солнце только поднималось из-за горизонта, едва освещая небо своими пока ещё слабыми лучами. Немного приподнявшись, он посмотрел на Беатрис. Мирно, словно ребёнок, она спала и во сне улыбалась. Не смог сдержать улыбки и сам рингор. Он с трудом понимал то, что произошло этой ночью, но испытанные впервые в жизни тогда эмоции и чувства будоражили его кровь до сих пор, вызывая лишь одно желание – немедленно всё повторить.

Бережно, стараясь не разбудить девушку, он убрал тыльной стороной руки упавший на её щёку локон и… услышал, как где-то очень близко хрустнула ветка.

Насторожившись, Мортен потянулся к ножнам, поднял их вместе с мечом с земли, быстро встал и пристально уставился, на окружающие их со всех сторон деревья и кусты.

Из-за одного из них, держа на плече свой клинок, вышел Гуннар.

Он медленно проследовал к краю поляны, посмотрел сначала на Мортена, а затем, на только что проснувшуюся, и глядевшую на него со смесью ужаса и злости в глазах, ведьму.

– Я всегда знал, что ты не заслуживаешь титула правой руки, но никогда не думал, что ты станешь клятвопреступником, предавшим свой народ ради какой-то эгондской шлюхи, это даже для тебя слишком мерзко.

Сталь заскрежетала о сталь, и Мортен вытащил свой клинок.

– А ты всегда хотел моего положения Гуннар, хотя сам полный кретин и недоумок, который не то, что другими, даже собой командовать не может.

– Командовать? – Гуннар, оскалившись, усмехнулся. – Власть держит тот, кто сильнее, а я всегда был сильнее тебя.

– Вот сейчас мы это и проверим.

Клацнув зубами с быстротой кошки, бросающейся на свою добычу, Мортен ринулся на своего противника, раздались звон и скрежет, сноп искр, взметнувшись вверх, моментально растаял в воздухе, готовый тут же выпустить новый заряд.

Усиленные рунами против магов клинки, шипели и плевались огненными всполохами так яростно, словно не хотели драться друг против друга, державшие же их в своих руках рингоры наоборот, готовы были разорвать один другого на части.

Мортен действовал ловко. Нанося врагу быстрые и резкие удары он, как и в бою с магами, полагался на свою скорость и неожиданность. Гуннар же наоборот, приняв с самого начала боя оборонительную стойку, всё время придерживался её одной, отбивая несколько подряд ударов, он наносил один свой, который по силе превосходил их в несколько раз. Один из таких выпадов Мортен смог отбить с большим трудом, ценой тому стала резкая боль в кисти правой руки, которая через некоторое время заставила его сначала переложить меч в левую руку, а потом и вовсе взяться за кинжал.

Решив, что его противник спятил, ибо, где это видано, чтобы кинжал одолел меч, Гуннар оставил свою оборонительную позицию и пошёл в контратаку. Самоуверенно рассекая воздух своим тяжёлым клинком, чувствуя, что он вот-вот достанет изворотливого слабака, в один момент он, почувствовав усталость, потратил на замах на долю секунды больше чем нужно было, и этого Мортену хватило для того, чтобы подскочить и нанести несколько точных смертоносный ударов прямо ему в грудь. Пошатнувшись, Гуннар выпустил из рук ставший непосильным ему меч, и с остекленевшими глазами, в которых застыло удивление, без единого звука сначала упал на колени, а потом мерно опустился на землю. Через минуту его сердце перестало биться.

Не успев толком перевести дух, Мортен поднял свой клинок, вложил его в правую руку и сделал ей несколько вращательных движений. Убедившись, что боль стихла, он обратился к всё ещё сидевшей на земле девушке.

– Вставай, нам нужно идти.

– Но куда мы пойдём, ведь ни спрятаться, ни даже просто убежать здесь некуда.

– Мы не будем прятаться.

– Но как же…

– Не бойся, – Мортен подал девушке руку и она, опираясь на нее, медленно поднялась, – я защищу тебя.

***

Викар ждал. Перерезав горло старику магу ещё десять минут назад, он ждал. Бесстрастный, холодный, в окружении своих воинов, он не сводил глаз с кромки леса, гадая, кого именно он увидит выходящим оттуда. Наконец, его ожидание закончилось. Быстрым шагом одна за другой, две фигуры мужская и женская вышли на берег и остановились перед ним. Викар сказал:

– Я вырастил тебя Мортен, ты был мне как младший брат с тех пор, как твоя мать оставила тебя возле нашего порога. Отважный в бою, смелый, умный и решительный, ты забрал жизни десятков магов, неся славу Жестокого Бога по всем островам этого клятого королевства. Я доверял тебе, сделал своей правой рукой, иной раз моя жизнь была в твоей власти…

Викар замолчал, в образовавшейся тишине лишь ветер легонько трепал кроны деревьев, да птицы ворчали где-то в вышине. Командир спросил:

– Я видел, как ты ночью пошёл вслед за этой ведьмой, а утром видел, как за тобой отправился Гуннар, что ты с ним сделал?

– Убил, – коротко ответил Мортен, выразительно положив руку на эфес меча.

– Своего брата… – сокрушённо покачал головой Викар и тут же добавил. – Разве ты не видишь, что она делает с тобой? Зачаровав тебя, она хочет твоими руками проложить себе путь к свободе. Неужели ты этого не понимаешь? Подумай, что сказал бы Жестокий Бог, узнай он…

– Жестокий Бог – несправедливый мерзавец! – прервав Викара, выпалил Мортен. – Ты прав, я обильно проливал кровь на его идолы, принося бесчисленные жертвы, и за это он привёл нас на этот остров, отобрал всю провизию и мучает так,