Барбинизатор - Константин Владимирович Денисов

Спазм пронзил всё тело, я выгнулся дугой, опираясь на пол только пятками и затылком, находился в таком положении некоторое время, как парализованный, а потом вдруг тело резко обмякло, и я шлёпнулся на пол, добавив себе ещё ушибов.

Становилось всё хуже и хуже. Сначала я собирался перетерпеть, что бы это такое ни было. Но теперь мне уже становилось просто страшно. Было ощущение, что когда сюда кто-то придёт, то они найдут только мой остывший труп. В Барбинизаторе есть медики, как я понял. Может быть, они смогут мне помочь? Но для этого нужно как-то позвать на помощь…

С трудом проанализировав ситуацию, потому что вспышки боли затмевали сознание, я пополз в сторону Бориной комнаты. Разумнее всего было попросить его позвать кого-нибудь на помощь.

Комната у меня была большая, и я сумел преодолеть только половину пути до выхода, когда меня вдруг снова скрючило. Но в этот раз ощущение было другим. Вообще, с момента, когда боль началась, она всё время изменялась. Теперь я чувствовал внутри жар, как будто во мне горит огонь. И это не образное выражение. Было полное ощущение, что в меня каким-то образом поместили огненный шар.

По-прежнему стараясь не кричать, я часто дышал, с такой силой стискивая зубы, что они, наверное, уже начали крошиться.

Вдруг огонь начал постепенно ослабевать… точнее, он стал трансформироваться во внутренний свет, который начал растекаться по всему моему телу. От низа живота вверх, через грудную клетку в голову, а также в руки и ноги.

Это трудно описать, но я именно чувствовал свет внутри себя, хотя как его можно почувствовать? Да, может, и не свет это был никакой, а просто мой мозг подобрал самую подходящую ассоциацию возникшим ощущениям.

Я вдруг осознал, что уже не стискиваю зубы, что дыхание ровное, что тело больше не напряжено и что боль практически исчезла.

А потом я с кристальной ясностью понял, что это такое было. У меня наконец-то открылась первая чакра! И как только я это понял, мне вдруг стало так хорошо, легко и свободно, что накатило ощущение всеобъемлющего счастья, и я наконец-то отключился.

3. Сон или явь?

Врата моего сознания распахнулись и в них хлынуло… наверное, всё, что только возможно. Я проваливался в бездну, кишащую моими воспоминаниями и… чужими знаниями! Чужое я сразу отличал, но это притягивало внимание даже больше, чем то, что было моим.

Чужой опыт, чужие навыки, чужие знания — и всё это было очень ценным! Моего сознания не хватало, чтобы объять необъятное, но я пытался.

Падение в эту бездну продолжалось долго, но наконец, я приземлился. Приземлился на коричневый, кожаный, старый диван. Диван стоял посреди тумана. Видимость была метров десять, может, пятнадцать, и в этой зоне кроме меня, сидящего на диване, не было ничего.

Я посмотрел наверх, но того месива образов, через которые я пролетал, видно не было. Теперь там тоже был туман.

«Карман! Петин карман!» — вспыхнула в голове мысль, но я её тут же забраковал. Теперь я помнил карман очень хорошо и это был не он. Во-первых, здесь было тепло, а во-вторых, туман был какого-то другого… качества, что ли! В общем, это был точно не он!

Впереди показалась смутная фигура, которая шла ко мне. С каждым шагом идущего… а точнее идущую, было видно всё лучше и лучше.

— Рита? — сказал я удивлённо, — что ты здесь делаешь?

— А где здесь? — лукаво спросила она.

Я огляделся. Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз.

— Не знаю! — честно признался я.

— А какие предположения? — по-прежнему улыбаясь, спросила Рита.

Я попытался понять, где я могу сейчас находиться. Я всё помнил. Мы с Борей были в Барбинизаторе, потом я пытался уснуть, мне стало плохо, я пополз к выходу и… отключился?

— Я сплю? — неуверенно произнёс я.

— Возможно… — неопределённо качнула головой Рита, — или фантазируешь, или бредишь, или в трансе… но одно можно сказать наверняка: мы сейчас в твоей голове!

— То есть, я тебя не вижу? — удивился я.

— Как это не видишь, если видишь? — рассмеялась Рита, — и какая разница есть я рядом сейчас или нет? Мозгу всё равно, здесь я или нет на самом деле, главное, во что он верит. Можно видеть меня живой и не верить. А можно вообразить фантом и верить… реальность зыбка и изменчива, найти опору можно только внутри себя. Реши, во что ты веришь, и придерживайся этого решения.

— Вот так, наверное, и сходят с ума, — сказал я.

— Ну почему же? А ещё так видят сны, фантазируют и так далее… почему сразу с ума-то? — пожала плечами Рита.

— Ладно, допустим, я сплю! Что тогда этот сон означает? — спросил я.

— А разве сны всегда должны что-то означать? — удивилась Рита, — может быть, ты просто обрабатываешь информацию, которую получил раньше. Ведь именно это обычно происходит во сне, разве нет?

— Ты говоришь странно, не как Рита, — осторожно сказал я.

— Может быть, потому, что мы в твоей голове? — шёпотом сказала она, наклонившись ко мне поближе, — и слова мне в рот вкладываешь ты сам, используя мой образ для внутреннего диалога, чтобы разобраться в себе?

И откинувшись назад, Рита громко рассмеялась, махая на меня рукой:

— Да шучу я, шучу!

— Ты меня совсем запутала, — вздохнул я.

— А может быть, ты просто сам запутался? — пожала плечами Рита, — при чём здесь я?

— Я не запутался, а потерял память, — сказал я, — сейчас она постепенно возвращается, поэтому у меня в голове каша, да, не без этого. Но когда всё утрясётся, думаю, вся запутанность исчезнет.

— Ты хоть понимаешь, что мы все думаем, будто ты погиб? — спросила Рита неожиданно серьёзно.

— Я догадываюсь об этом. Но такова неумолимая сила обстоятельств. Насколько я понимаю, именно благодаря тому, что я сделал, вы смогли вырваться из ловушки, — сказал я, — мне пришлось за это дорого заплатить, но выбора на тот момент я не видел.

— А потом? — сказала Рита, и в уголках её глаз что-то блеснуло, — ты хоть представляешь, что я пережила?

— Я вернулся бы, если бы была такая возможность. Но её не было. Да