Жена на полгода - Ольга Иконникова

— Чего изволите, мадемуазель? — румяное лицо стоявшей за прилавком женщины средних лет осветилось широкой улыбкой. — К сожалению, большинство пирожных и тортов уже распроданы — за ними нужно приходить утром, но есть отличные сладкие пироги — с вишней и абрикосами.

Я скользнула взглядом по витрине, сразу вспомнив о том, что сегодня еще не обедала. Круглые пироги с косичками румяного теста и запеченными фруктами выглядели аппетитно. Но я героически подавила желание их попробовать — сначала следовало решить вопрос с ночлегом.

— О, разумеется, мадемуазель! — воскликнула хозяйка, когда узнала, что я хочу снять комнату на несколько дней. - У меня как раз есть то, что вам нужно!

Отличная светлая комната — небольшая, но очень уютная.

И она, оставив вместо себя в торговом зале парнишку лет десяти-двенадцати, лицом весьма похожего на нее, повела меня на второй этаж. Комнатка оказалась крошечной, и единственное ее окно было на крыше - сейчас в нём как раз были видны звёзды. Но здесь было тепло и чисто, а ничего другого мне пока и не требовалось. Я внесла оплату за три дня, и хозяйка сразу же потащила меня в столовую.

— Не беспокойтесь, мадемуазель, питание входит в стоимость комнаты, — щебетала она, выставляя на стол паштет, порезанное толстыми ломтями холодное утиное мясо и свежий хлеб. — Я сдаю две комнаты, и вам очень повезло, что одна из них оказалась незанятой. Можете называть меня мадам Преваль или просто Сильвией — как вам будет угодно. А вашей соседкой будет мадемуазель Тьери — сейчас она уже спит. Со дня на день она заключает временный брак и отправляется к мужу в пограничный гарнизон.

— О! — протянула я. — Временный брак - это ужасно!

В Велансии такие браки были не редки — закон позволял вступать в брак, ограниченный определенными сроками, по окончании которых он расторгался. Этот брак был удобен для мужчин и, по моему разумению, унизителен для женщин, большинство из которых были не очень опытны в заключении договоров и обычно оказывались не в состоянии выторговать себе более выгодные условия. Такие союзы практиковались, в основном, среди военных, которым в гарнизонах на границах или в походах требовалась женщина, которая в дальнейшем ни на что не могла претендовать. И даже если в этих браках рождались дети, они были бесправны. Вернувшись домой, офицеры женились уже по-настоящему и напрочь забывали о тех, кто еще совсем недавно скрашивал их дни и ночи.

— Ну, почему же, мадемуазель? - возразила мадам Преваль. — Мадемуазель Тьери бедна как церковная мышь и, в отличие от вас, отнюдь не красавица. Так на что же ей рассчитывать? А так она целых три года побудет в доме хозяйкой, а потом получит небольшую компенсацию, которая позволит ей снять уже собственный домик. А если она найдет подход к мужу, — тут мадам хихикнула, — то, думаю, он будет к ней щедр и помимо договора.

Я почувствовала, что краснею. Такие темы еще вызывали у меня смущение. И я решила, что пора направить разговор в другое русло и выяснить хоть что-то о маркизе Ренуаре.

7.

Маркиз Ренуар

— Вы полагаете, Барруа, что ответ герцога Кавелье не оставляет возможностей для иного толкования? — я внимательно посмотрел на вытянувшегося передо мной мажордома, осанке которого мог позавидовать обелиск на главной площади Веланса.

Мнению Барруа я доверял куда больше, чем собственному — в силу природной наблюдательности и богатого жизненного опыта тот умел оценить ситуацию столь трезво и грамотно, что я порой диву давался.

— Полагаю, что он предельно ясен, ваша светлость! — Барруа издал приличествующий случаю сочувственный вздох.

Я заскрежетал зубами. Осознавать, что твой дворецкий испытывает к тебе чувство жалости — не просто обидно, а унизительно.

— Какой по счету отказ ты получил, мой мальчик? — проскрежетал из высокого кресла у окна мой отец - герцог Лефевр.

Он умел поддержать в трудную минуту!

Я сделал вид, что не услышал вопроса и снова принялся перелистывать страницы «Вестника дворянских родов Велансии» — ежегодного журнала, в котором в числе прочего печатались портреты и характеристики незамужних девиц и неженатых молодых людей из благородных семейств. Получался весьма удобный справочник для тех, кто хотел обрести личное счастье.

Я еще раз взглянул на портрет дочери герцога — мадемуазель Кавелье была мила, но отнюдь не настолько, чтобы я добивался ее руки с упрямством осла.

— Может быть, посвататься к дочери маркизы Дарсен? — предложил отец, но (должно быть, по выражению моего лица) сразу понял, что совет запоздал, и заменил этот вариант другим. - Или к сестре графа Парсеваля?

Я послушно раскрыл «Вестник» на букве «П», хотя в этом не было никакой необходимости — я уже знал, что там увижу — со страницы, посвященной Парсевалям, на меня смотрело нахмуренное женское лицо. Право же, на месте графа за подобный портрет я не заплатил бы художнику и медной монеты.

Впрочем, возможно, в действительности дело обстояло еще хуже. От такого предположения я вздрогнул и отодвинул журнал на край стола, но даже оттуда мадемуазель Парсеваль буравила меня пристальным взглядом. А ее острый нос был нацелен на меня как стрелка компаса на полюс.

— Полагаю, его светлость прав, — поддержал отца и Барруа. — Его сиятельство наверняка будет счастлив породниться с вашей светлостью.

НУ, еще бы! Завидные или хотя бы привлекательные невесты обычно появлялись в одном, ну, может, в двух выпусках «Вестника». Мадемуазель же Парсеваль отметилась там уже в пятый раз, и это явно не было для нее пределом.

Но я решительно покачал головой:

— Если моей женой станет именно она, боюсь, я не сумею подарить нашему роду наследников. Даже если очень захочу. Даже если она очень захочет.

При мысли о ее хотении я ощутил животный страх, что было отнюдь не самой лучшей основой для счастливых отношений.

— Ты слишком разборчив, сынок, — отец неодобрительно поцокал языком. — А в твоем положении это неразумно. В следующем году его величество объявит сбор дворян, которым предстоит отправиться с его высочеством на Дальние острова. К тому моменту ты должен произвести на свет хотя бы одного маленького, Ренуарчика, и только тогда