Куколка - Виктория Серебрянская

выдала игумарка осмысленное. — В таком случае… Пока можно обойтись минимумом — полевой формой. А я до начала занятий попробую решить вопрос. В конце концов, если имеется приказ о зачислении, значит, я вправе затребовать необходимое обеспечение, — уже более уверенно закончила она.

Вскоре я уже стала «счастливым» обладателем постельного белья и туалетных принадлежностей, а также двух пар штанов из эластичной ткани, четырех футболок с коротким рукавом и одной с длинным. Ботинок по моему размеру. И белья. Последнее я не имела возможности рассмотреть. Но расцветка удручала.

Нагрузившись свертками и пакетами, как верблюд, я поплелась дальше за Гимро. Следующим пунктом нашего путешествия было общежитие. Казарма, как его называл капитан-лейтенант. И вот здесь нас обоих ожидала засада: оказалось, что на десантном отделении действительно никогда не было женщин. А курсанты мужского пола жили в одном помещении казарменного типа. С двухъярусными койками и прочей лабудой…

— И куда я ее должен, по-вашему, деть? — сердито вопрошал комендант-шурф невообразимо рыжей масти. Образцово-показательная морковка нервно курила в стороне. — Под столом у себя поселить, что ли?

Проблема действительно была очень серьезной. У десантников было свое, отдельное жилое строение о пяти этажах: по одному этажу на курс. Огромное пространство, уставленное кроватями и тумбочками, общие умывальные, туалетные и душевые комнаты не оставляли даже надежды на уединение. Но ведь я — девушка! Мне нужно! Вспомнить хотя бы критические дни. Про то, чтобы переодевать белье на глазах у кучи молодых и озабоченных самцов, вообще молчу.

В этот миг я была как никогда близка к тому, чтобы запросить пощады. Но Гимро неожиданно нетерпеливо потребовал:

— Думайте, уважаемый Эшшехх! Если не сможем решить проблему самостоятельно, с Дайренна станется вынести вопрос о вашем соответствии занимаемой должности на педагогический совет, возглавляемый начальником академии. Оно вам нужно?

Не знаю, чем так был страшен педсовет шурфу, но после его упоминания комендант быстро нашел выход:

— Разве что… — задумчиво протянул он, что-то прикидывая. А потом бодро договорил, кивнув в противоположную от его каптерки сторону: — Там есть что-то вроде отдельной квартиры для командированных преподавателей: комната и санузел. Но за тридцать два года, что я здесь служу, ею никто ни разу не воспользовался. Можно запихнуть девчонку туда. Заодно мы со сменщиком приглядим, чтобы десантура не безобразничала. Конечно, отрывать курсанта от коллектива не очень хорошо… Но здесь придется все равно чем-то жертвовать, — закончил он, философски пожав плечами.

На том и порешили. Правда, Гимро еще посоветовал шурфу подать рапорт на имя начальника десантного отделения. Чтобы руководство было в курсе происходящего. Но мне все равно открыли эту комнату и велели вселяться. На прощание Гимро, уже чувствующий облегчение от того, что так легко избавился от собственноручно найденных проблем, протянул мне чип в пластиковой упаковке:

— Пропуск в офицерскую столовую. Срок действия — ужин последнего дня перед первым учебным днем. После этого откроется столовая для курсантов, будешь питаться со своим отделением. Понятно?

Я коротко поблагодарила. А потом поинтересовалась:

— Я могу продолжать пользоваться тем полигоном, на котором вчера бегала?

Круглая зеленая рожа игумара вытянулась от изумления. На несколько секунд Гимро завис, как перегруженная система терминала. Но быстро взял себя в руки. Прищурился.

— У курсантов есть полигон для самоподготовки. Дай смарткомм!

Я молча протянула руку с разблокированным девайсом. Пальцы капитан-лейтенанта были сухими и шершавыми, царапали кожу, случайно задевая ее. Закончив вбивать что-то в мой смарткомм, Гимро сухо сообщил:

— Я ввел путь от казармы до полигона и дал тебе на него доступ. Возникнут вопросы, ты уже знаешь, где меня найти. Или можешь написать в смарткомм, я оставил свой контакт. Увидимся! — с отчетливой насмешкой попрощался он со мной.

Игумар развернулся и вышел. Я прикрыла за ним дверь, потом прислонилась к ней спиной и осмотрелась: комната, в которой мне предстояло жить, была небольшой. Койка в углу у окна, рядом стол и стул. Под противоположной стеной два шкафа. Один для одежды, другой… Да черт его знает для чего! Будем считать, что для книг. Слева, за узкой маленькой дверью виднелся санузел. Я обернулась и изучила дверь: замок имелся и был исправен. Оставалось позаботиться об окне, лишив озабоченных десантников возможности подглядывать, и можно жить…

Первым делом я переобулась, избавившись от уродских ботинок, презентованных мне Гимро. Они меня, конечно, спасли. Но надо как-то при случае вернуть игумару его подарочек. А то еще загордится. После этого я смоталась в камеру хранения за своими вещами. И прямо так, с сумкой, отправилась на завтрак.

В офицерской столовой было пусто. Я протянула распечатанный жетон поварам, те придирчиво его изучили и выделили мне яичницу с чем-то вроде бекона, чай и булочки с сыром. Забрав все, я устроилась подальше от окошка раздачи и принялась за еду. Когда я уже расправилась с яичницей и принялась за чай с булочками, в помещении столовой появился тот, кого я пыталась соблазнить.

Высокий, я как-то и не обратила раньше внимания на то, что он под два метра ростом, стрижка «ежик» на темно-шоколадных волосах, но один висок поблескивает серебром седины, глаза тоже шоколадные и холодные-холодные, как космос, от холода глаз черты смуглого лица кажутся высеченными из камня или льда — резкие, хищные, опасные. Как у меня хватило ума попытаться его соблазнить? Не рассмотрела, что ли, в кого вцепилась в коридоре? Или действительно от отчаяния была готова на все?

Взяв свой обед, командор осмотрелся, заметил меня, кивнул, но устроился за ближайшим столиком, не стал ко мне подходить. А я перевела дух. Нет, я точно чокнутая! Вот куда я влипла?

Увы, я очень быстро узнала, куда попала.

Академия в это время года была практически пуста: минимум преподавательского состава, несколько курсантов, которым было слишком далеко возвращаться домой, либо было некуда возвращаться, и примерно треть обслуживающего персонала. Остальные сейчас находились в отпусках перед началом учебного года.

Павелик и его друзья уже куда-то исчезли. Наверное, улетели домой еще вчера. Или сегодня, пока я разбиралась с зачислением. Расправившись с завтраком, я потопала с вещами к себе в комнату, собираясь привести ее в нормальный вид. Уборка никогда не относилась к числу моих любимых занятий. Но ненависть к ней перевешивала брезгливость. Я еще помнила слова про «тридцать два года». Дышать этой пылью, лежать в ней? Увольте! Я вполне осознавала, что никаких роботов-уборщиков в этом месте нет, что мне придется все делать руками. Было до слез жалко свежий маникюр, который я сделала накануне отбытия на Лурану. С ним еще можно было походить