Начать сначала. Я восьмиклассник - Виталий Свадьбин

– Таня Кожина забегала, её отпустили с тренировок на выходные домой, вроде расстроилась, что тебя не застала, на столе оставила подарок, – сообщила мне мама.

Я прошёл в свою комнату, на письменном столе заметил пакет, обвязанный бечёвкой. Развернул его. Это была картина, точнее копия картины художника Айвазовского «Девятый вал». Последний раз я Таню видел в конце января, как раз после областных соревнований. Она заняла первое месте в классе юношей. Её родителям предложили перевести Таню в спортивную школу. Именно там она будет учиться и тренироваться. Так что с февраля Кожина ушла из нашего класса. Тогда в последнюю встречу она сказала, что её выставляют на союзные соревнования. Ведь пятнадцать ей исполниться в первых числах марта. Скорей всего она снова на сборах. Или что там у спортсменов, которые выходят на более высокий уровень, чем областные забеги? Точно не знаю, при встрече спрошу. Я открыл верхний ящик письменного стола, достал из коробки золотые украшения, что мы покупали в Москве. Выбрал браслет на руку, вес три грамма, стоил браслет семьдесят пять рублей. Вот его и подарю. Мой взгляд упал на книги, что стояли стопкой в нашей комнате, я прихватил вторую часть космической трилогии.

– Мам, я к Таньке Кожиной, не теряй, – сообщил я родительнице и выскочил в коридор барака.

Выбежав на улицу, сразу ощутил, что мороз крепчает. Не меньше двадцати пяти градусов в минусе. А вечером будет ещё холоднее. Я побежал трусцой, благо до дома Кожиных пять минут быстрым шагом. Поднявшись на нужный этаж, позвонил. Через минуту дверь открылась, и я увидел довольную улыбку своей, теперь уже бывшей, одноклассницы. Таня чмокнула меня в щёку.

– Проходи, Мишкин, я дома одна, родители уехали в гости, приедут поздно, – сразу сообщила Таня, пока я раздевался.

Мы прошли в её комнату, я сел на стул возле письменного стола, Таня присела на диван, подложив под себя ногу. Бедро девушки оголилось, но Таня поправлять халатик не стала, только хитро улыбнулась.

– Насколько я понял, ты на своей подготовке к соревнованиям застрянешь надолго?

– Соревнования во второй половине марта, так что день рождения и женский праздник встречу на спортивной базе. Нас отпускают домой раз в месяц, я свой использовала сегодня. Зато родители приедут поздравить, наверняка подарки привезут, – ответила Танюшка.

– Я про то же. В общем у меня для тебя два подарка, один на день рождения, второй на праздник всех женщин в мире, – я положил на стол золотой браслетик и книгу.

Таня взвизгнула, мгновенно оказалась возле меня и уселась на мои колени. Подставила руку, чтобы я застегнул браслет, бирку она аккуратно отложила в сторону. В этом времени, в 70-х, за каким-то лядом граждане СССР сохраняли бирки из магазина, от покупки украшений. Мои мать и сестра делают то же самое. Танюшка поцеловала меня в губы.

– Спасибо, Миша, очень приятно. Я соскучилась, понимаешь о чём говорю? – прошептала Таня.

– Давай сразу оформим подарок к женскому дню, что тебе написать от автора? – спросил я, чтобы немного затянуть процесс перехода в горизонтальное положение.

– Не знаю, хоть что напиши, мне всё будет приятно, – ответила Таня и полезла опять целоваться.

Я уклонился, дотянулся до шариковой ручки на столе и написал: «Самой лучшей девочке на белом свете, милой Танечке. Желаю тебе стать Олимпийским чемпионом, твой друг Мишкин» и расписался. Таня искоса прочитала, засмеялась и начала развязывать на себе пояс халата, а под халатиком только костюм Евы, первой женщины на земле. Переместившись на диван, приступили к главному действию. Время позволяло и сегодня мы это сделали два раза. После чего Таня глянула на часы и заявила, что лучше мне уйти, а то по нашим физиономиям родители что-то заподозрят, а она не готова вести беседы с матерью на тему секса. Возвращался я уже после девяти вечера. По дороге домой размышлял, в каких отношениях мне оставаться с Таней. Она ничего не требует. Мы можем встретиться с ней через месяц, а может два. Зря не спросил, что об этом она сама думает. Я, как не крути человек воспитанный в будущем разными системами. Сначала советская система, потом циничность 90-х, а позже авантюризм начала 2000-х. Но здесь и сейчас, та же Таня может рассуждать по-другому. Прикинув и так, и эдак, я махнул рукой. Решил пусть идёт, как идёт, посмотрим куда это выведет. Если Таня выиграет союзные соревнования, точнее покажет отличный результат, её наверняка пригласят в олимпийский резерв, тогда ей будет точно не до меня. А у меня тоже «наполеоновские» планы, к которым я буду двигаться с упорством ледокола.

Март 1975 год. Свердловск. Егорова Екатерина. Эпизоды.

Екатерина Егорова после новогоднего концерта много думала о том, чтобы самой сочинять музыку, но пока ей элементарно не хватало знаний. В эстрадном балете «Импульс» оттачивали танец под саундтрек из сочинений Вивальди «Шторм». Так же назвали и музыкальный трек, ну или композицию, если выразиться точнее. Но требовалось двигаться дальше. Хореограф Тобина выдумывала танцы под различную музыку в записях, как отечественных исполнителей, так и зарубежных. А что делать музыкантам? Софья Яковлевна стала подбирать из различных классических произведений, а новый ансамбль, пока из пяти музыкантов, репетировал. Но душа Екатерины просила что-то нового. Ещё в последних числах января, брат Мишка сидел над сочинением свое фантастики. Но главное он бубнил что-то себе под нос. Екатерина напрягла слух и прислушалась. Да это же какой-то ритм, но пока понять ничего невозможно.

– Малой, что за ритмы ты бубнишь себе под нос? – спросила Катя брата.

– А? Что? – вздрогнул Михаил и посмотрел на сестру, он явно увлёкся своим романом о космосе.

– Я спрашиваю, что за ритмы ты бубнишь? – спокойно задала вопрос Катя.

– Не бери в голову, пустяки, – попробовал отмахнуться брат.

– Иногда ты становишься невыносим. Если я спросила, значит мне стало интересно. Мне ещё раз спросить, чтобы ты вернулся из своих фантазий на землю? – рассердилась Катя.

С прошлой осени брат Кати заметно изменился после того, как вернулся из деревни от бабушки с дедушкой. До поездки в деревню, брат был беззаботным мальчишкой, постоянно пропадал во дворе или на тренировках в секции. Хотя учился всегда хорошо. А вот с осени стал каким-то, взрослым что ли. Чего он там в деревне такого съел, что резко поумнел. Книги начал писать, при чём вполне успешно. Даже смог убедить саму Катю, что поступать после школы надо