Геном хищника 4 - Евгений Александрович Гарцевич

Переночевал по-простому. Спал мало и нервно, первое время просыпаясь от каждого доносящегося воя или хрипа с воздуха. А учитывая последовательность: вой — хрип — скулёж, можно было предположить, что местный босс не пришёл домой, а прилетел. Потом приноровился и до рассвета, когда первые лучи солнца проникли в пещеру, выключился, ни на что не реагируя.

Когда выбрался из пещеры, обнаружил свежие следы совсем рядом от входа. Кровь, шерсть и расплющенный череп существа, неизвестного современной науке, который втоптали в землю. Форму лапы того, кто втоптал, я тоже отнёс к существу, неизвестному науке. И порадовался, что его размер не позволил ему заглянуть в пещеру. Может, он даже спас, сам того не ведая.

Я поймал нужный поток и, завтракая на ходу, пошёл по следу. Опять гора, опять виляние между камнями (и теперь пещерами), только сейчас вверх. Ветер дул в спину, отчасти помогая идти, но комфортной прогулкой я бы этот подъём не назвал. Шёл и постоянно кивал, то смотря под ноги, то контролируя небо. Заметил там пару силуэтов, полюбовался на них в оптику — вроде просто грифы. Размах крыльев большой, черепушки лысые и розовые. Мою «Маскировку» они пробить не смогли, и на боссов были непохожи, но явно вели себя по-хозяйски.

Постепенно склон становился всё более отвесным. С каждым метром карабкаться становилось всё сложнее. Я уже не шёл в горку, я будто бы забирался по огромным каменным ступеням. Несколько раз ещё замечал грифов, но в последние два раза можно было не задирать голову, я уже спокойно смотрел на них свысока. Я почти добрался до гребня, идущего между вершинами, и, следуя за потоком, свернул в сторону меньшей. Внутренне дважды обрадовался. В первый, что на самую верхотуру в снега не придётся лезть, а во второй, что у меня есть проводник, без подсказок, я бы здесь точно ничего бы не нашёл.

Но долго радоваться не пришлось. Путь хоть и вёл на вершину поменьше, но менялся, став в итоге отвесным. А потом и ветер пропал, оставив меня на скале рядом узкой дорогой, огибающей вершину. Каменная метровая полоса, а внизу пропасть, дно которой терялось в туманной дымке. Выбирать не приходилось, так что я не стал ждать аномального ветра и ступил на тропинку.

Поначалу было неплохо, даже какая-то растительность кое-где пробивалась из трещин. Но чем дальше я шёл, тем тропа становилась уже. Восемьдесят сантиметров, пятьдесят, тридцать…

И в итоге дорожка сузилась, превратившись в узкий карниз. Чёртов овринг! Никогда их не любил. Как говорят таджики, а вместе с ними и Купер (которому понравилась поговорка): Путник на овринге, как слеза на реснице. В том смысле, что соскользнуть в любой момент может…

Ещё и сама стена, вдоль которой я пробирался, стала неприлично гладкой. Ни единого выступа, будто её сотни лет полировал ветер, который, к слову, так и не появился. Я слышал, что он гудит где-то выше, а из пропасти периодически доносились отголоски каких-то крикунов, но чувствовал я себя откровенно одиноко. За спиной скала, вокруг пустота, а в голове только одна мысль: зато кризис откладывается. Шакрас и тот притих, затаившись где-то у меня в пятках. Но, уверен, что это не реакция на чуждую стихию, а просто попытка укрепить мне ноги, и заставить меня под них смотреть. Что сложно было сделать, учитывая, что и винтовку, и рюкзак я перевесил на грудь.

Последние метры я уже не просто шёл прогулочным шагом, я вжался спиной в холодный камень и приставными шажками сдвигался вбок. Осторожно, сантиметров по десять, стараясь, чтобы груз меня не перевесил, затянув в пропасть. И чтобы ничего не хрустнуло под ботинком…

Чёрт!

Но не хрустнуло. Оказалось, что хрустеть больше-то и нечему. Карниз неожиданно оборвался, зато на краю нашёлся наскальный рисунок в виде крестика. А, возможно, перекрёстка?

Тут же снова задул ветер. Помешал мне осмотреться, дёрганно подтолкнув дальше в пропасть. Я удержал равновесие, сбросив в пропасть попавший под ногу камешек. Прислушался, но звука падения не услышал.

Интересненько. А в первую очередь интересно, как Птичьи тут со своими палатками и всем скарбом путешествуют? Должно быть что-то, ну или надо признать, что дорога ветра — это всё-таки не моё. Попытка осмотреться номер два, и я что-то нащупал. Пока глазами. Примерно в метре от меня из скалы торчала стальная скоба. А дальше виднелась ещё одна, как бы намечая дальнейший путь.

Как будто бы чего не хватало. Возможно, страховочной цепи, натянутой между скобами. Возможно, подвесных мостков, которые можно было сюда прикрепить — я разглядел едва заметные царапины на камне.

Покрутившись, чуть ли не на пятках и давя на нервы шакрасу, который где-то в них прятался, переместил снарягу обратно за спину. Активировал браслеты Древних, хватательных функций у них вроде бы нет, но лишним не будет. Закрыл глаза на краткую медитацию и подготовку. «Спринт», прыжок, расстояние до скобы, ветер…

Поймал порыв ветра, толкнувшего меня в бок, и сиганул в пропасть. То есть на стены и одновременно вдоль неё. Ухватился за скобу, прогнав мысль, что дорога ветра меня сейчас вместе с ней заведёт в каменный тупик, и повис над пустотой. Схватился второй рукой, подтянулся и лягушкой прыгнул к следующей.

И потом ещё семь раз, а с восьмой уже перескочил на вернувшуюся тропу. Нормальную, почти метровую и монолитную, а не какую-то сопливую консоль в духе хлипкого балкона. Тут же просто сполз по стеночке, успокаивая дыхание, и прикрыл глаза. Почувствовал прохладный ветерок на лице и мысленно поздравил себя с прохождением первого перекрёстка. Отлично, дайте ещё два…

Глава 25

Долго рассиживаться мне не дали. Из-за соседней скалы вылетел тёмный рой, но не ос, а довольно крупных птиц. Разглядывание их в оптику никакой радости не принесло: кожа да кости, то есть перья и клювы. Настолько тощие, что вполне могли сойти за призраков. Возможно, про этих стражей Баба-Нина и говорила. По мне, так просто какие-то летающие, реактивные бритвы, принимать которых на краю пропасти не хотелось.

Я поднялся, чувствуя, что меня ещё слегка потряхивает, и пошёл по тропе. Метров через десять она завернула и неожиданно закончилась. Зато проход появился в скале — высокий, почти как дверной, с закруглениями наверху. Видимо, чтобы я