Похищение Цирцеи - Лив Стоун

Глава XXIII

Я вхожу в заполненный тронный зал. Украшения к празднику весны роскошны. Я уже заметила лавровые гирлянды из ограненных изумрудов, украшенные цветами из драгоценных камней, но еще не видела цветущие ковры на полу, изящные золотые канделябры, клубок металлических глициний и лиан, покрывающие поверхность потолка, из которых выходят светящиеся почки, освещающие зал. Две статуи правящей пары покрыты подношениями из тканей и украшений. И я понимаю, почему, когда вижу невероятные наряды жителей города: все они одеты в сверкающие мантии или туники, а психопомпы – в лучшие пальто.

Этот бал цветов привлекает внимание. Мне всегда казалось, что все вокруг черное или серое, но весеннее равноденствие вызывает неожиданное разнообразие красок. Вдоль стен расставлены длинные столы для фуршета, достойного царского дворца. У меня урчит в животе, как только вижу чудесные гранаты из сахарной пудры, блестящие и хрустящие, наполненные муссом и сложенные в пирамиду среди блюд, каждое из которых выглядит привлекательнее предыдущего. Герас и дворцовые кухни превзошли сами себя. Загипнотизированная, подхожу к одному из них, голод побуждает протянуть руку.

Вмешательство прерывает мой жест, и угощение ускользает от меня. Гермес опускает мою руку. Он стоит в черном пальто, сотканное из темных и серебряных нитей. Он выглядит так, будто под пальто на нем серый костюм-тройка, приколотый на груди Кадуцей тому доказательство. Он настолько соблазнителен, что мой голод исчезает.

– Ты избегаешь меня?

Я не видела его целый день. Предпочла остаться с Персефоной, возможно, чтобы избежать встречи с ним.

– Ты злишься на меня за то, что я сказал прошлой ночью?

– Я бы хотела, чтобы ты мне верил.

– Но тебя все еще тянет к Танатосу, и я не хочу тебя ни к чему принуждать, – говорит он, отводя взгляд.

Я немного лучше понимаю его реакцию и обнаруживаю в глубине его взгляда опасение, которое сжимает мое сердце. В его словах больше желания уважать мою волю, чем ревности, но это не устраняет его страх. Я беру его руку в свою. По крайней мере, я могу его успокоить на этот счет.

– Все в порядке. У меня нет ощущения, что я заставила тебя поверить в то, что Танатос меня интересует. Ведь я хочу тебя.

Он улыбается, и на секунду его глаза приобретают обнадеживающий золотистый оттенок. Нам еще нужно научиться доверять друг другу. Я также осознаю, что избегала его, потому что в глубине души с осторожностью готовлюсь к возможности потерять его сегодня вечером. Чувствую себя такой счастливой рядом с ним, взволнованной, живой и полной желаний, что боюсь разлучиться с ним. Я предпочла предвидеть это, пытаясь предотвратить страдания. Это еще одна причина, по которой отказываюсь говорить о родителях: это лишь разбудит боль, с которой мне трудно справиться, но которая всегда присутствует в глубине души. Я глотаю слезы, пытаясь улыбнуться, подражая его непоколебимой храбрости.

– Не хочу, чтобы мы причинили друг другу боль. Как бы я ни хотела победить в этих испытаниях и вернуться с тобой на Землю, не исключено, что это наша последняя ночь вместе.

Гермес вздыхает, закатывая глаза. Возможно, он пытается отвлечь внимание, но его глаза сияют ярче, чем обычно. Я вижу напряжение в уголках его губ и пальцах, сжимающих мои.

– Почему ты, упрямая ведьма, так говоришь? – рычит он.

– Такова реальность.

– Только одна из возможных реальностей.

Он наклоняется, берет мою руку и целует ее тыльную сторону, не задерживаясь слишком долго, потому что мы находимся в толпе. Это настолько по-джентльменски. Он бросает на меня такой игривый взгляд, что невозможно не покраснеть. Только он может разрушить мои стены.

– Я не позволю тебе так легко сбежать от меня. И, кстати, ты прекрасно выглядишь.

Персефона позаботилась о моем наряде: коротком хитоне, позволяющем свободно двигаться, сплетенном из золотой нити и удерживаемом на плечах двумя булавками. Богиня наколдовала фиолетовые клематисы, цвета богини-хранительницы Гекаты, которые украшают декольте. Я заморозила их заклинанием, чтобы сохранить. Боялась, что не останусь незамеченной, но, учитывая окружающую развратную роскошь, именно Гермес в черном и серебряном привлекает внимание.

С вновь обретенной уверенностью начинаю дразнить его.

– А ты джентльмен.

– Я бы целовал не только твою руку, если бы мы были одни, – уверяет он меня тем же тоном и снова целует мои пальцы.

Слова «я люблю тебя» надуваются и лопаются вокруг меня, как пузырьки. Действительно, не самое подходящее место и время для такого рода заявлений!

– Привет, Гермес!

Раздавшийся голос удивляет нас обоих, и я быстро беру себя в руки, когда замечаю радужные волосы богини рядом с нами. Невозможно, чтобы она не заметила наш разговор, но не выказывает ни одобрения, ни порицания.

Бог-посланник закатывает глаза.

– Не знал, что ты везде сопровождаешь Геру.

Царица богов действительно только что вошла во впечатляющем сине-зеленом платье, расшитом цветами лилии. Гера – подруга Аида и Персефоны, поэтому неудивительно, что ее пригласили. С другой стороны, неожиданно видеть Ириду.

– Это моя работа, коллега.

– Полагаю, ты заинтересована в должности, которую я временно оставил?

– Я предпочитаю служить нашей госпоже.

Гермес подтверждает, что дорожит работой с Зевсом. Это не очень обнадеживает.

– Спасибо, что позаботился о моей протеже, – произносит Геката, кладя руку мне на плечо, подходя сзади.

Меня окружили, и я теперь стою лицом к нему. Ирида и Геката занимают оборонительную позицию перед дипломатом Зевса, а я улыбаюсь ему, одновременно весело и вызывающе. Как будто я представляю его родителям. Интересно, что подумала бы мама, если бы я привела его? Она никогда не питала к нему нежных чувств и всегда демонстрировала отсутствие интереса к нему. Что касается отца… думаю, он был бы поражен. Ведь это Гермес! Бог, которого знает весь мир!

– Пожалуйста, Геката, – отвечает он нейтральным тоном.

– Я одолжу ее, – говорит она, беря меня за руку.

Мы уходим. Богиня магии одета в пурпурный пеплос, украшенный золотыми тканевыми пуговицами, рассыпавшимися, как рой бабочек, в честь весны. Адские божества замирают перед ней, улыбаясь и приветствуя, радуясь ее появлению. Она оставила о себе в Преисподней хорошее впечатление. В конце концов мы выходим на эспланаду, чтобы спастись от той толпы, которую она собирает.

– Я так рада тебя видеть, – наконец произношу я.

Геката пожимает мне руку, произнося: «Я тоже», на ухо. Мне так много нужно ей сказать! Приступаю к рассказу о путешествии в Тартар. О том, как обнаружила клетку на дне ямы, о заключенных внутри женщинах: Медузе,