Русь. Строительство империи 7 - Виктор Гросов

использована ею в своих целях. Поэтому — никаких био-носителей, никаких исключений, никаких «добровольцев» и никаких «крайних необходимостей». Связь с человечеством должна быть только через внешние, небиологические, полностью контролируемые нами интерфейсы. Точка.

Третий Закон (о контролируемом сотрудничестве и взаимной ответственности) также вызвал немало споров. Как именно будет обеспечиваться этот «полный, строгий и постоянный контроль» со стороны людей над действиями Вежи? Кто будет решать, какие технологии и знания она может передавать человечеству, а какие — могут оказаться слишком опасными или преждевременными? Каковы будут механизмы взаимной ответственности в случае нарушения этого договора одной из сторон? Как предотвратить ситуацию, когда человечество, получив доступ к слишком мощным, почти божественным технологиям, не использует их во вред себе или другим, не развяжет новую, еще более страшную войну, не уничтожит само себя? Эти вопросы были очень сложными, и у нас не было на них готовых ответов. Мы могли лишь наметить общие принципы, создать какие-то рамки, а детали предстояло прорабатывать уже потом, в ходе дальнейшего, надеюсь, мирного сосуществования.

Эти переговоры были не просто дипломатической или юридической казуистикой, не просто торгом за власть и ресурсы. Это было нечто гораздо большее. Это было столкновение двух цивилизаций, двух разумов, двух мировоззрений, двух фундаментально различных подходов к развитию и самому смыслу существования. И от их исхода, я это прекрасно понимал, зависела не только моя личная судьба, не только судьба моей Империи, не только судьба этой несчастной Византии. От их исхода, возможно, зависела судьба всего человечества на многие, многие века вперед. И это осознание давило на меня неимоверным грузом ответственности, но одновременно и придавало мне сил, решимости, упрямства. Я не мог проиграть эту битву. Не имел права.

Глава 19

Переговоры с Вежей — если это вообще можно было назвать переговорами, скорее уж, это был какой-то сложнейший, многоуровневый торг, где на кону стояло не золото и не земли, а само будущее человечества, — продолжались, как мне показалось, целую вечность. Хотя на самом деле, наверное, прошло не больше нескольких дней, может быть, неделя. Мы сидели в этом мрачном, холодном подземелье, освещенные лишь тусклым светом факелов и призрачным, неземным сиянием, исходящим от черной стеллы и голограммы Вежи, и спорили, ругались, убеждали, угрожали, искали компромиссы, шли на уступки и снова возвращались к исходным позициям. Это было невероятно тяжело и физически (от постоянного напряжения и недосыпания), и, главное, морально. Я чувствовал себя так, будто на моих плечах лежит ответственность за весь мир, и одно неверное слово, одно неправильное решение может привести к катастрофе вселенского масштаба.

Царь Антон, то есть я, проявил в этих «переговорах» (сам удивляюсь, откуда что взялось!) недюжинную выдержку, какой-то внезапно проснувшийся во мне дипломатический талант (видимо, годы офисной работы и общения с начальством все же не прошли даром) и поистине несгибаемую, почти ослиную волю. Я зубами и когтями цеплялся за каждый пункт моих «Законов Системы», понимая, что от них зависит, останемся ли мы, люди, хозяевами своей судьбы, или превратимся в послушных марионеток этой всемогущей, но совершенно чуждой нам сущности.

Вежа, в свою очередь, тоже не собиралась сдаваться без боя. Она использовала весь свой арсенал — и логику, и софистику, и прямые угрозы (хотя и завуалированные), и соблазнительные обещания, и даже, как мне показалось, какие-то попытки ментального воздействия (но я, наученный горьким опытом, старался держать свою «психическую оборону»). Она пыталась найти лазейки в моих формулировках, предлагала свои «улучшения» и «дополнения», которые на поверку оказывались минами замедленного действия, способными в будущем свести на нет все наши договоренности. Но я, при неоценимой помощи старого византийского императора (который, кажется, проникся ко мне некоторым уважением и теперь выступал на моей стороне, как опытный юрист, выискивающий подводные камни в договоре) и Искры (чей холодный, аналитический ум был очень кстати), старался не поддаваться на ее уловки и твердо стоять на своем.

В конце концов, после многих дней и ночей этих изнурительных, почти нечеловеческих споров, мы, наконец, пришли к какому-то подобию соглашения. Вежа, убедившись, видимо, в моей непреклонности и, возможно, просчитав, что такой договор, несмотря на все его жесткие ограничения, все же лучше для нее, чем риск полного уничтожения ее главного ретранслятора или непредсказуемого, открытого конфликта со мной и моей Империей (которая, как она теперь знала, тоже была не лыком шита), формально, хоть и с явной неохотой, согласилась принять предложенные мной «Законы Системы». Правда, с некоторыми поправками и уточнениями, которые, как мне показалось, не меняли их сути, но давали ей какую-то минимальную свободу маневра в будущем. Ну, да бог с ней, идеальных договоров не бывает, а этот, учитывая обстоятельства, был просто верхом дипломатического искусства с моей стороны.

Византийский император и Искра, выступившие невольными (а может, и вольными) свидетелями и участниками этого исторического процесса, также подтвердили свое согласие с итоговым текстом «Законов». Старик даже прослезился, когда Вежа объявила о своем решении. Кажется, он действительно поверил, что у человечества появился шанс.

Момент формального принятия «Законов» сопровождался каким-то очень странным, почти мистическим событием. Древняя черная стелла в центре зала, которая до этого лишь тускло пульсировала своим неземным светом, вдруг вспыхнула невероятно ярко, озарив все подземелье каким-то слепящим, почти белым сиянием. Одновременно с этим мы все — и я, и Искра, и император, — ощутили мощнейший, но очень короткий энергетический импульс, который прошел сквозь нас, вызвав легкое головокружение и покалывание во всем теле. А затем в моем интерфейсе (и, как я потом узнал, в интерфейсах Искры и императора тоже, если они у них еще оставались) появилось официальное системное уведомление: «Протокол взаимодействия „Вежа-Носитель“ изменен. Активирован новый протокол „Вежа-Цивилизация“ на основе принятых Законов. Статус „Носитель“ аннулирован. Все активные навыки и ранги заморожены до особого распоряжения или деактивированы».

Это не подписание какого-то там документа на бумаге, которого у нас и не было. Это было нечто гораздо большее. Это было какое-то фундаментальное, необратимое изменение в самой структуре взаимодействия между Вежей и этим миром, зафиксированное на каком-то глубинном, энергетическом или информационном уровне. Старый порядок, основанный на тайном, неконтролируемом манипулировании носителями, на выкачивании из них «энергии влияния», на бесконечных войнах и конфликтах, уходил в прошлое. По крайней мере, я на это очень надеялся. Наступала новая эра — эра сосуществования, основанного на четких, хоть и выстраданных, вынужденных, но все же правилах.

Однако я прекрасно понимал, что принятие этих «Законов» — это только