Точка отсчета - Андрей Николаев

— Я хочу знать все, — сказал он, и Ингрид осеклась.

Ладно. Ты сам захотел.

Делануа, наблюдавший за ними, кивнул и разжег трубку.

— Да, думаю, это будет правильно. Итак, Сайрус О'Брайан. Блестящий философ, основавший собственную школу. Каждая его книга становилась культовой, но в если первой, которая называлась «Дифференциация сознания и организма человека», он лишь задавал вопросы, то в последней, и самой известной «Перекресток», он ответил на них, довольно ловко интерпретировав общеизвестные факты и собственные рассуждения. Следующий этап м-м… развития личности О'Брайана — резкий поворот от философии к науке. За пять лет, позволю себе заострить ваше внимание на этом факте, за пять лет он становится одним из ведущих специалистов в области генной и психогенной инженерии и биоконструирования. Потрясающе, не правда ли?

— Есть старая поговорка, — процедила Ингрид, — гениальный человек гениален во всем.

— Это можно оспорить, но я не стану отвлекаться. Его приглашает Бостонский институт молекулярных технологий, предоставляет ему оборудование, ну а он отбирает среди своих последователей наиболее одаренных молодых людей и начинает работу по программе «Эволют». Через год у него появляется исключительно талантливая помощница, аспирантка кафедры структурной генетики Ингрид Мартенс. Всего лишь через полгода она становится его правой рукой, оттесняя учеников, которые начинали с О'Брайаном работы по проекту «Эволют», еще через полтора защищает докторскую диссертацию. Если это не классический пример сублимации…

— Я не стану это выслушивать, — Ингрид резко поднялась с места.

— Хорошо, — Делануа посипел трубкой, — я пока не буду касаться этой темы.

— Какой темы? — спросил Мук.

«Откуда я знаю».

— Но ты чувствуешь. Я вижу, что тебе тоже хочется спросить, но ты не решаешься.

«Помолчи», — оборвал его Седов.

— Примерно в это время проектом «Эволют» заинтересовался Совет Безопасности.

— С вашей подачи! — Ингрид вновь опустилась на стул, но Седов видел, как она напряжена и готова оспорить любой аргумент Делануа.

— В том числе и с моей. Я в то время работал в отделе, отслеживающем потенциально опасные для человечества научные разработки. Кто-то называл нас святой инквизицией, — Делануа взглянул на Ингрид, — но должен заметить, что наш отдел был создан после инцидента в Шэньяне. Помните?

Седов молча кивнул. Исследования по преобразованию планет с преобладанием метана в атмосфере в научном центре Шэньяна в Китае привели к неконтролируемому процессу в атмосфере, ограниченном, к счастью, пределами города. Цепную реакцию, в результате которой обычный земной воздух превратился в желеобразную органическую массу и накрыл Шэньян куполом в полтора километра высотой, удалось остановить только распылением высокотоксичных соединений. Катастрофа стоила жизни четырем миллионам горожан.

— Поскольку я курировал северо-восток США, то мне и поручили проверку проекта «Эволют». Как вы знаете, для Совета Безопасности не существует закрытых тем, и Бостонский институт предоставил мне все сведения по работам О'Брайана. Что меня поразило в первую очередь: при том, что был задействован минимум оборудования, предоставленного под проект, результаты были исключительно высокими. Более того, теоретические выкладки, зачастую состоявшие из нескольких разрозненных фраз околонаучной терминологии, в ходе практических испытаний всегда получали блестящее подтверждение. Подразумевается, что все разработки, конечный результат которых будет внедрен в медицину или иную область, касающуюся здоровья человека, должны многократно проверяться на низших формах жизни, однако это требование Комитета по медицине не выполнялось ни…

— Каким способом можно проверить единый организм? Расчленить его? Создавать по кускам? Вы не понимаете, о чем говорите! — вспылила Ингрид.

— Это ваше дело, каким способом, — резко парировал Делануа, — мое дело выявить ошибки, допущенные при разработке «Эволюта». И я их выявил и понял, что никаких теоретических изысканий не было. Были философские рассуждения, подготовившие почву, и был готовый продукт, под который нужно было подогнать теорию и создать видимость научных работ! Вот тогда я и занялся О'Брайаном вплотную.

— Вы сумасшедший, — устало сказала Ингрид.

— Нет! Я всего лишь первым увидел опасность.

— О какой опасности идет речь? — спросил Седов.

— Если я скажу это сейчас, вы тоже решите, что я сошел с ума. Давайте уж по порядку, — сердито сказал Делануа.

— Он считает, что «Эволют» — продукт иной цивилизации, — едко улыбаясь, проговорила Ингрид, — что таким образом нас, то есть человечество, хотят изменить, вывести новый вид существ.

— Ну, это вы, пожалуй, того… — пробормотал Седов, — какие-то пришельцы у вас неторопливые получаются. Это сколько же времени понадобится?

— Всего лишь два-три поколения. Но это только одна из теорий, полностью отвечающих ситуации с «Эволютом». Есть еще одно объяснение. Теологическое. Я не специалист по религиозным вопросам, но попробуйте представить, что Сатана решил переродить людей, переделав их по своему образу и подобию. Подсадить в человека собственное отродье. Вдруг Бог умер и противостоять дьяволу больше некому? Что скажете? Чем плохая теория?

— Ничем, — сказал Седов, думая, что пора заканчивать разговор, — она вполне имеет право на существование.

— Ну, раз так, то вот вам и третья: проект действительно является разработкой гения, который настолько увлечен своей идеей, что ему плевать на последствия. Вы можете сказать, в кого преобразует человека анимат, осваивающийся в его теле?

— Я это узнаю раньше всех, — напомнил ему Седов.

— Несомненно. Только вот останетесь ли вы человеком с обычной человеческой психикой, с общепринятым отношением к жизненным ценностям, к незыблемым постулатам, на которых основано наше общество? Кто может предсказать, как изменится ваше тело, наконец?! Спросите его, — Делануа ткнул пальцем в Седова, — спросите это существо! Что оно вам ответит, хотел бы я знать. Впрочем, я знаю, — он махнул рукой и принялся разжигать погасшую трубку, — оно успокоит вас. Оно скажет: все будет по-прежнему, только ты не будешь болеть, ты откроешь в себе новые таланты, ты станешь сверхчеловеком! Улавливаете? А как поведет себя сверхчеловек среди нас, грешных? Я не знаю, и вы не знаете, и доктор Мартенс не знает. Знал лишь один Сайрус О'Брайан, но его не спросишь.

— Потому, что он погиб из-за вас, — тихо сказала Ингрид.

— Вы так полагаете?