Арестантка: Путь на Броссар - Нина Вайшен

— А что, ты уже и не против остаться? — Матео ухмыльнулся, засовывая картриджи в аппарат. — Не такие уж мы и террористы?

Винсент задержал взгляд на Матео, потом перевёл на меня:

— Сложно сказать, но… моё отношение к вам точно изменилось. Вы не такие уж и дикари, которыми вас считают у нас.

— Ну и среди вас находятся хорошие люди, — сказала я, думая про себя, считаю ли Винсента хорошим. Наверное, нет. Мне казалось, что я давала ему это звание авансом.

— Я считаю, что это важный поворотный момент, — с каким-то возбуждением сказал Гомер. — Здесь и сейчас меняется история.

Когда он это говорил, я почувствовала пряный запах мяса и печёного картофеля. Моё обоняние, привыкшее к пресным запахом, сходило с ума от восторга. Я застыла, упиваясь ароматом. Как же он был хорош. От этого и слова Гомера стали казаться верными, вескими, правильными. Всё меняется.

Я подумала о Трое. Мне не хватало его здесь за столом. Я надеялась, что вскоре мы окажемся вместе. Разделим радости и трудности этих перемен, в конце концов, они начались с него.

Родеус был маленьким. Кратеры усеивали поверхность планетки. Мы с Альдо, Винсентом и Кали спускались в челноке к одинокому холму, куда полчаса назад приземлился корабль Ареса Лякрияна. На смотровом экране раскинулась безжизненная пустыня, состоящая из белой как мел пыли. Атмосферы здесь почти не было, притяжение в разы уступало стандартному. Судно слегка вибрировало в такт работе двигателя. Летело мягко.

— Где корабль отца? — дрожащим от волнения голосом спросил Винсент.

— Вот там, чёрная точка, видишь? — указала я в смотровой экран.

Я повернулась к имперцу, вгляделась в его радостное лицо и почувствовала волну гнева. Скоро я увижу Ареса. Руки заныли, будто их снова сковывали наручники, во рту всё пересохло, словно он раскрыт фиксатором. Смогу я держаться достойно, когда увижу ублюдка, что приказывал мне вырывать зубы? Злость подсказывала, что я должна была вернуть Аресу сына беззубым, а ещё возможно и без языка, чтобы месть была удовлетворена сполна.

Нет. Мне бы не доставило радости вырывать Винсенту зубы. Не хочу этого. Я теперь другая. Не озлобленная арестантка с Пегаса. А кто?

Наш корабль приземлился, вздымая пыль. Какое-то время смотровое окно челнока заполонили переливы белоснежной взвеси. Когда она улеглась, я увидела стоящий рядом челнок начальника ВАД. Черная сфера с мигающими огнями, производящая устрашающее впечатление.

Мы оставили Винсента в основном модуле с Кали и вышли с Альдо в грузовой. Когда дверь в наш корабль открывалась, и я увидела Ареса, меня до кончиков пальцев пронзил страх. Пусть он был в гермошлеме скафандра, я хорошо помнила его внешность. Чёрные волосы, чёрные глаза, ухмылку, вспоровшую лицо.

«Продолжайте, пока она не заговорит», — из памяти звучал гремучий бас, обещающий новые муки, новую порцию соли на изувеченных дёснах.

Чтобы вырваться из плена воспоминаний, мне не хватало кого-то рядом. Я даже оглянулась, ища. Карлоса. Он ведь всегда знал, как правильно себя вести. Но как-то всё реже всплывали в голове его фразочки. Чтобы он сказал, увидев, как я напялила нашу форму из старых запасов и встречаю Ареса Лякрияна, чтобы отдать ему любимого сыночка? Сказал бы, что я зря рискую. Имперцы только обманывают.

Точно. Я решила действовать так, как считаю нужным сама. Придирки и сомнения сейчас абсолютно ни к чему, а чаще я слышала от Карлоса их.

Трой бы сказал, что я делаю всё, как надо. Это немыслимо грело душу. Я представляла его руку в своей руке. Вспоминала тепло между ладоней. Сейчас нужно держаться за это.

Я снова взглянула на Ареса. Прошлое в прошлом. Сердце только гулко стучало. Громко. Казалось, что комната была наполнена стуком, и все слышат его.

Начальник ВАД нажал на переключатель гермошлема и стекло растаяло скрываясь в воротнике скафандра. И я чётко уловила. Увидев меня, Арес тоже испугался. Он слаб. Уничтожь. Рука опустилась на бластер. Твою мать, как я хотела отомстить за своё унижение, за свой траханный страх, за боль. Арес издевался надо мной почти до агонии. Я выла от боли, когда его люди вырывали мне зубы. Я умоляла о пощаде. Он раздавил меня, как чёртову букашку.

«А я что, твою мать, должна его простить?» — мысленно спросила я у Троя. — «И ему должно сойти с рук то, что он сделал со мной?».

Я улыбнулась назло бессильному гневу, что ещё копошился внутри. Назло ненависти, ползающей под кожей точно трупные чёрви. Я жива, я совсем этим справилась.

Кого я вижу перед собой?

Человека, когда-то причинившего мне боль.

Не то.

Кого я вижу перед собой?

Мужчину, который пришёл безоружным на корабль врагов. Отца, чьи глаза испуганно озираются в поисках сына. Я выдохнула, чувствуя, как гнев отступает. Чтобы Арес мне ни сделал, это в прошлом. Сейчас на кону большее, чем моя личная месть.

— Где Винсент? — спросил Арес, стараясь смотреть на Альдо.

— Говори с ней, — сказал тот, показывая на меня. — Она здесь главная.

Альдо сказал это так, что между моих лопаток прошла волна мурашек. Я главная. Да. Я сильная. Я другая. Я не рабыня своего прошлого. Если бы Альдо слышал мой поток мыслей, он бы посмеялся.

— Винсент здесь, — спокойно сказала я. — С ним всё в порядке.

Я открыла окошко двери в основной шлюз, там торчала рожа Винсента. Он, видимо, пытался подслушать, что мы говорим.

— Видите, мистер Лякриян.

Он подошел к двери, внимательно взглянул на сына. Облегченно вздохнул:

— Спасибо…

От его благодарности я чуть было не захлебнулась в новой волне злости. Но быстро успокоила себя. Хотелось высказать Аресу, что пусть в задницу засунет свою благодарность, но я умудрилась остаться внешне невозмутимой.

— Мы надеемся на что-то большее, чем спасибо, — сказала я, переглянувшись с Альдо.

— Да, вот, — он протянул мне круглый носитель данных. — Здесь коды свой-чужой. А проверка на Альфа Центавра уже инициирована.

Арес медленно открыл свой планшет, показывая голограмму документа, внизу светилась надпись «Отправлено».

— Документ выглядит подлинным, — Альдо почесал бороду. — Сколько продлится проверка?

— Месяц, возможно полтора, — сказал Арес, всё ещё не отрывая взгляда от Винсента. — Там действительно есть проблемы. Пока проверка будет идти, корпорации придётся умерить аппетиты.

— Хорошо бы полтора, — добавила я. — Винсент ваш единственный сын?

— Сделаю, что смогу, — как-то проблеял Арес, широко открыв глаза. — Да, единственный. А что?

— Ничего, просто вы рискнули всем, притащившись сюда ради сына, — как-то совсем расслабившись, сказала я. — Раньше имперцы никаких пленных не обменивали.

— Времена меняются. Мне удалось обойти систему.

Я нажала на кнопку, отрывая дверь, и