Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

— Поцелуй меня, тигрёнок…

Он не оборачивался. И так знал — она стоит у стола, чуть опершись одной рукой, а другой оглаживая полные белые бёдра. Бретелька розового бюстгальтера приспущена, а с шеи кокетливым шарфиком свисает белый пояс его халата…

* * *

— Тебя нет, — объявил он ей. — Тебя не существует. Ты умерла.

Юра старался говорить твёрдо. Ему нужно было убедить себя, но в первую очередь — её. Она должна понять, что она теперь мёртвая и ей следует оставить его в покое. Но понимать она не желала. Прямо как тогда, когда он уговаривал её сделать аборт, убеждал дуру такую, а она цеплялась за всякую ерунду, за то, что выдумала себе сама.

Вот и сейчас она сидела напротив него и заунывно скулила, накручивая на палец кончик махрового пояса:

— Тигрёнок, ну тигрёнок мой…

Опять зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Генерал Рябинин слушает.

Она захихикала. Завертелась на стуле, притягивая к себе Юрин взгляд.

Она ему мешала. Мешали её мельтешащие перед глазами движения, глупая улыбка, вывалившийся наружу чёрный язык. Хотелось встать и затолкать этот язык обратно ей в глотку. Но вместо этого он, нервно вцепившись обеими руками в телефонную трубку, сидел в кресле, как прикованный, слушал и пытался понять, что ему говорят. Безуспешно пытался.

— Господин генерал, господин генерал… это Южная, Южная станция… господин генерал…, — несколько раз повторил незнакомый мужской голос.

Потом что-то затрещало, взвизгнуло, как будто кто-то резко провёл по стеклу острой иголкой, послышались выстрелы. Один, второй, третий… и тишина. Отмеряемая глухими ударами Юриного сердца.

Положить трубку он не решался — боялся остаться наедине с ней. Ему казалось, что до тех пор, пока он слышит тишину на том конце провода, он не один. Он с теми, кто стоит за этой тишиной.

— Господин генерал? Это вы?

Юра вздрогнул, выронил трубку, но тут же схватил её снова, поднёс к уху. Сипло выдавил:

— Генерал Рябинин у аппарата.

— Слава Богу, — голос, издавший неприкрытый вздох облегчения, показался смутно знакомым, память натужно заскрипела ржавыми шестерёнками, пытаясь выловить нужный ответ. Гадать, впрочем, долго не пришлось. — Майор Худяков. Южная станция. У нас ЧП, господин генерал. Мы взяты в кольцо мятежниками. Почти взяты в кольцо. Военные лифты захвачены людьми полковника Долинина. Мой отряд удерживает Южную лестницу. Нам нужны люди, господин генерал…

Майор Худяков, тот самый, который несколько недель назад был назначен на охрану ключевых объектов вместо Долинина, говорил быстро, но чётко. И всё же, несмотря на эту чёткость, смысл от Юры ускользал. Он старался сложить слова майора хоть во что-то понятное, но не мог. Зато перед глазами почему-то стояло лицо Худякова, некрасивое, с выдающимися надбровными дугами и квадратной челюстью — как у неандертальцев со страниц учебника по истории. Да он весь был похож на первобытного человека, этот майор, которого Юра так не удосужился произвести в полковники, и который, несмотря на новое назначение, всё ещё не был снят с Южной станции.

Юра крепко зажмурился и с силой тряхнул головой, отбрасывая в сторону малопривлекательный образ Худякова, приземистую фигуру, несоразмерно длинные руки, увенчанные тяжёлыми кулаками. Нужно было понять, что вообще хочет от него этот майор, и Юра не нашёл ничего лучше, чем рявкнуть в трубку, силясь придать непослушному голосу командирские нотки:

— Что вы там мямлите, майор? Доложите по всей форме!

— По форме?

Что-то такое прозвучало в вопросе майора, что Юре не понравилось, какая-то смутная угроза, но ощущение это было мимолетным, и Юра предпочёл его не заметить. А Худяков, выдержав небольшую паузу, продолжил:

— Господин генерал, разрешите доложить. Сегодня в одиннадцать часов двадцать минут Южная станция была атакована отрядом противника, — теперь майор говорил глухо и ровно, словно читал по бумажке. — Отряд, предположительно в составе пятидесяти человек, появился со стороны военных лифтов. Им командует майор Лебедев, который объявлен в розыск вместе с полковником Долининым. Противнику удалось захватить большинство помещений внутри станции, те, что находятся непосредственно на территории Башни. Под нашим контролем остаётся вся станционная платформа и небольшой пятачок внутри с выходом на Южную лестницу. Большую часть людей, работающих на станции, удалось эвакуировать. Осталась небольшая группа, необходимая для поддержания работы станции, и начальник станции, Васильев. На время эвакуации удалось договориться с противником о временном прекращении огня. Сейчас бой возобновился, но с тем количеством людей, что имеется у меня на данный момент, мы можем только отражать атаки. Ни о каком контрнаступлении с целью выбить противника с этажа речи быть не может. Нужно подкрепление.

— Так вызывайте его, чёрт вас раздери! — прохрипел Юра и с силой дёрнул душивший его ворот кителя.

По мере рассказа майора Худякова перед ним всё чётче вырисовывалась пугающая картина. Полковник Долинин, который, как считал Юра, существовал только в воображении Верховного и Караева, материализовался, обрёл осязаемые формы и не просто обрёл, но посмел совершить дерзкую и, судя по тому, что только что доложил Худяков, весьма успешную атаку.

— Вызывайте подкрепление, чёрт возьми! — снова повторил Юра свой приказ. Глупый, надо сказать, приказ, если вообще не идиотский. Майору Худякову, исполняющему по сути роль свадебного генерала (ведь всех полномочий, что раньше были у Долинина, он так и не получил) и прикованному к станции, подкрепления взять было не откуда.

Худяков недобро молчал, и от этого молчания ещё больше становилось не по себе. А уже от следующих слов майора Юру накрыло волной паники.

— Господин генерал. В Башне мятеж. Вооруженный и организованный. Повстанцы начали в нескольких местах одновременно, около двух часов назад. Объект на нулевом, атомная станция, уже в их руках — блокада снята. В производственных цехах идут бои. Кое-где мои ребята держатся, кое-где пришлось отступить. Выходы на поверхность на четырнадцатом по последним данным ещё наши, все, кроме восточного. Оттуда и с производственных помещений я снять людей не могу. Я вызвал часть людей сверху, с типографского цеха, там пока тихо. Ко мне движутся два отряда, но они идут по лестницам, лифты, к сожалению, контролирует противник. И я не знаю, сколько это займёт времени.

Из всего, что сказал майор, новость про АЭС поразила Юру больше всего. И даже не потому, что снятие блокады станции означало, что Савельев уже на свободе, и, значит, в данную минуту может быть, где угодно — хоть за дверями кабинета, в его приёмной, — а потому, что блокада станции была его, Юриным делом. Как он пыжился перед Серёжей, от гордости лопался, словно самолично удерживал Савельева, и вот всё рухнуло в одночасье. Развалилось, как карточный