Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

Эти две недели отдыхал я от души, всего дважды покидая лагерь по делам. Походы в деревню за хлебом не считаются. Оба раза я искал место, откуда удобно позвонить, и как это лучше сделать. Естественно, я решил звонить со столба. В первый свой поиск ничего подходящего не нашел, а вот во второй нашел столб, причем со вбитыми в него скобами и незапертой распределительной телефонной коробкой наверху между проводами. Подключайся к любому номеру и звони. Удобно. Когда стемнело, я поднялся и так и сделал, быстро разобравшись, как отключать хозяина телефона, чтобы не мешал разговору, и возвращать все на место после звонка.

Отдыхал я знатно, купался, рыбачил, излишки рыбы относил в деревню двум бедным одиноким старушкам, они им очень радовались. Также и по хозяйству я им помогал. Старался помочь. Эти две недели пролетели как один день, как и прошла поездка в Адлер, от отдыха остались одни приятные воспоминания. Разве что меня сильно напугала молния. После того дождя, когда я ездил в Сухуми, через четыре дня снова был дождь, все как полагается. С грозой и молниями. Вот одна молния и ударила в верхушку дерева над палаткой, где как раз лежал я и слушал песню в исполнении Анны Герман. А тут шум, треск и свечение сверху. Выскочил и как раз пронаблюдал, как дождь потушил огонь. Вокруг озоном пахло, но в принципе на этом все. Вернулся в палатку и переключился на турецкое радио. Я уже привык к их заунывным мотивам. Даже свою прелесть стал в них находить. А на следующее утро пошел в деревню и как раз увидел пограничников. Дальше вы знаете, укрыл лагерь и отдыхал дальше спокойно, каждый вечер любуясь очень красивыми закатами. А вот женщину себе так и не нашел, да и не искал, очень они ненадежные в плане секретности. Первым делом меня сдадут, так что пришлось терпеть.

Наконец катер ушел за другой мыс, что находился со стороны деревни, и я с некоторым облегчением вздохнул. Вещи, как я уже говорил, были собраны, лагерь свернут, все находится на мотоцикле, так что, убрав бинокль в чехол, я направился к роднику. После купания нужно ополоснуться. Оттуда посвежевшим спустился и ушел за скалу, где у меня в последние несколько дней находился лагерь. Сейчас даже следов от него не осталось. Один мотоцикл сиротливо стоит. Все же хорошо, что за эти две недели мне никто не помешал отдыхать, ни одного туриста не было. Вчера я был в деревне, попрощался со старушками, отдал им все запасы рыбы, так что больше я к ним не вернусь. Припрятанный автомат не забыл, забрал. Все забрал.

Подойдя к мотоциклу, я открыл клапан рюкзака и убрал бинокль, положив сверху. После этого завязал завязки, надел куртку, шлем и, закинув рюкзак за спину, сел на мотоцикл. Самый опасный участок на тропинке я проехал благополучно, выехал на трассу и покатил в сторону Сочи. Уже вечер был. Так что я подкатил затемно, однако до назначенного срока было еще далеко. Ничего страшного, въехал в город и покатил в центр. Потом свернул и ушел в частный сектор. Именно тут и был примеченный мной нужный телефонный столб. Кстати, за эти две недели волосы у меня отросли и появилась рыжина на корнях волос. Если кепку или панамку надеть, не заметно, а вот без них… Без головного убора в люди я теперь не выходил. Мало ли.

Проехав нужный столб, я зарулил в старые кирпичные, явно купеческие развалины, заросшие кустарником, и вот тут затаился. До нужного столба метров триста. Недалеко. Ждать было тягостно, но стоял и ждал. Когда до нужного срока осталось десять минут, я взял веревку, пояса телеграфиста у меня не было, и тишком добравшись до столба, стал подниматься. Фонарь, горевший тут рядом, я разбил еще в прошлый свой приезд, и его так и не починили, хотя прошло три дня. У меня был фонарик с синим стеклом, свет его трудно рассмотреть со стороны, а вот мне вполне удобно. Повесил его на шею и, привязавшись к столбу, открыл коробку, отключил одного из абонентов, после чего проверил телефон. Гудок был. Отключившись, я стал посматривать на часы. Наконец минута до назначенного срока. Пока соединят, она и пройдет. Часы у меня точные, каждый день по «Маяку» проверяю.

Снова подсоединившись, я вызвал коммутатор, только через них проходили междугородние звонки.

– Коммутатор, – услышал я знакомый голос.

– Оба-на. Это у вас дежурство так попало или специально в этот день подсадили? – заинтересовался я.

– Простите?

– Москва. Центральное управление КГБ, – коротко велел я. – Вас должны были предупредить.

– Минуточку.

После второго гудка сняли трубку, и снова зазвучал знакомый голос:

– Дежурный центрального управления КГБ СССР по Москве и Московской области капитан Жуков. Слушаю.

– Слушайте, у меня уже дежавю. То телефонистка на коммутаторе та же, то вы тут. Это случайность или подготовились?

– Кхм, подготовились, Макс, – услышал я в трубке голос не дежурного, а моего хорошего знакомого боксера.

– Ага, значит, вы все-таки из этой конторы. Или все же нет?

– Скажем так, коллеги.

– Значит, ГРУ. Как там Поляков?

– Информация проверена. Спасибо тебе за него. Все подтвердилось. Сейчас другая проблема. Писем пришло только три, первое, второе и четвертое. Третье ищут, но пока информации по нему не было. Шесть работников почты подтвердили, что держали его в руках, но потеряли. Информация проверяется.

– Знаете, три года назад обиженные на учителей школьники одного американского колледжа решили зло подшутить над учителями. Они привезли в школу три свиньи, нарисовали на боках цифры, один, два и четыре, после чего выпустили. Надо ли говорить, что когда учителя поймали все три свиньи, они до самого утра искали третью?

– Знаешь, – после недолгой заминки сказал Братский. – Когда мы с тобой встретимся, я лично выпорю тебя.

– Это насилие над ребенком. Я своды законов Советского Союза прочитал. С моей совершенной памятью это нетрудно. Это была просто шутка. Самая обычная шутка. Что-то вы больно серьезные, расслабьтесь, получайте удовольствие, пока мир не исчезнет. Кстати, как там уроды поживают, про которых я в четвертом письме написал?

– Четверо уже задержаны, информация полностью подтвердилась, как ты и описывал, обнаружены вещи жертв, ведется следственная работа. Идут поиски захоронений. По остальным также ведется работа. Тот неизвестный, который прекратил свои действия, взят на живца. Твоя идея сработала. Кто он, информация засекречена. По второму пока ожидаем результатов.

– Ага, значит, партиец, – сделал я правильный вывод. – Помнишь, что я говорил? Не осталось в Союзе