Спасите меня, Кацураги-сан! Том 16 - Алексей Аржанов

— Мы ввели ей внутривенно противорвотный препарат, — объяснил Рэйсэй Масаши. — Метоклопрамид.

— В какой дозировке? — уточнил я.

— Два миллилитра по десять миллиграммов, — ответил Рэйсэй. — А что?

— Итого двадцать миллиграммов… — задумался я. — А она не говорила, принимала ли перед приходом сюда этот же препарат в таблетках?

— Да, говорила, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Выпила две таблетки по десятке.

— То есть всего за сутки целых сорок миллиграммов метоклопрамида? — вскинул брови я. — Проклятье, Рэйсэй-сан, между прочим, это — ваша ошибка.

— Что? — удивился он. — Простите, Кацураги-сан, но что конкретно я сделал не так?

— Превысили максимальную дозировку противорвотного. Выше тридцати миллиграммов в сутки употреблять не стоит, — объяснил я.

— Одно дело рекомендации и совсем другое — практика, — ответил он. — Помню, мы в хирургическом отделении несколько раз в день кололи этот препарат пациентам, которых мучила тошнота после операций. И ничего страшного не происходило.

— Раз на раз не приходится, — покачал головой я. — Тем более пациентка с отягощённым анамнезом. Онкология, химиотерапия. Плюс ко всему возраст. Ей меньше тридцати лет. Именно у этой группы пациентов чаще возникает такая реакция на метоклопрамид. Вы же знаете, как он действует? Смысл его работы заключается во взаимодействии с дофаминовыми рецепторами в головном мозге. Другими словами, это острая ятрогенная дистония.

Ятрогенная — значит вызванная по ошибке врача.

А само понятие острой дистонии подразумевает нарушение моторики мышц, вызванное изменениями в головном мозге. Теперь понятно, почему я их не заметил. Мой «анализ» был настроен на поиск инсульта или признаков эпилепсии. Нужно было подключить «молекулярный» и проверить, что происходит с дофаминовыми рецепторами. Но на этот процесс я потратил бы слишком много времени. Путём обычного разговора мы докопались до истины гораздо быстрее.

— Что будем делать дальше, Кацураги-сан? — виновато опустив голову, спросил Рэйсэй Масаши.

— Госпитализируем, — ответил я. — Пусть лучше полежит в одной из ближайших клиник. Там ей введут антихолинергетики и проверят состояние суставов. В целом, конечно, мы уже её вылечили, но я считаю, что перестраховаться не помешает.

Рэйсэй Масаши вызвал скорую, но ещё до приезда бригады девушка пришла в сознание. Поначалу она отказывалась госпитализироваться, но я всё же её убедил. В итоге она поблагодарила нас и призналась, что переборщила с метоклопрамидом ещё до того, как приехала в нашу клинику. Получается, что дозу ей ввели не просто большую, а буквально зверскую. Для её веса — это критическая концентрация вещества. Тем более с учётом того, что у неё нет щитовидной железы, отсутствие которой тоже влияет на развитие острой дистонии.

Когда пациентку увезли в стационар, Рэйсэй Масаши принялся кланяться и просить у меня прощения.

— Я очень виноват, Кацураги-сан. Всё-таки терапевтических знаний у меня не так много. Я даже не знаю, как мне теперь жить с тем фактом, что я чуть не угробил пациентку, — тараторил он.

— Успокойтесь, лучше сделайте из этого выводы, Рэйсэй-сан. Ошибку вы допустили грубую, но и она сама умолчала о количестве принятого метоклопрамида. Такое, к сожалению, неизбежно. Все врачи хотя бы раз в жизни ошибаются. Такая уж у нас работа. Мы не можем всегда знать наверняка, какое действие будет правильным, а какое ошибочным.

Сильно отчитывать Рэйсэя Масаши я не стал. Однако прямо сказал, что с этого момента ему стоит подтянуть фармакологию и многие другие дисциплины, с которыми регулярно сталкиваются терапевты.

Ясное дело, что в некоторых моментах он ещё путается. Столько лет проработать в хирургии, а затем полностью сменить направление может не каждый. Ни в коем случае не подразумеваю, что хирурги мало работают головой. Некоторые люди почему-то так полагают, но это ошибочное умозаключение. Просто в их специальности больше внимания уделяется именно практическим навыкам, а знания затачиваются на процессе операции.

После окончания рабочего дня я вернулся домой, и мы с Сайкой приступили к составлению списка гостей. Свадьба должна состояться уже через несколько дней. Подготовка идёт вовсю. Нами было принято решение снять небольшой банкетный зал в Сибуе. Много людей мы приглашать не планируем, но хотелось, чтобы все чувствовали себя комфортно.

— Так, пока что я насчитала восемь человек, — сказал Сайка. — Твои родители, мои родители, твой дядя и Казума-кун. Ну и мы с тобой, разумеется.

— Да, без нас свадьба вряд ли состоится, — усмехнулся я. — Я бы хотел пригласить ещё нескольких коллег и своего начальника.

В Японии есть такая традиция. Обычно на свадьбу всегда приглашаются руководители, на которых работают будущие супруги.

— Заведующего поликлиникой — Эитиро Кагами и его жену, — уточнил я.

Маленького Тендо они вряд ли возьмут с собой. Скорее всего, оставят у своих родителей.

— И ещё четыре коллеги, — добавил я. — Рэйсэй Масаши и его жена Масами-сан, Купер Уайт и Дайго Рэн.

Больше я никого звать не собирался. Не хотелось превращать свадьбу в масштабное торжество. Хватит семьи, начальника и моих лекарей.

— Итого четырнадцать человек, — подытожила Сайка, попутно рассматривая брошюру банкетного зала Сибуи. — Как раз идеально поместимся. Значит, решено?

— А ты своего начальника или подруг звать не собираешься? — уточнил я.

— Нет, ты что! — рассмеялась она. — Тех, с кем я общаюсь, и подругами-то не назовёшь. А постановщик на свадьбе явно будет лишним. Да и, скорее всего, он откажется от приглашения. Он сейчас слишком занят очередной постановкой, в которой я уже, к сожалению, не участвую. А может, и к счастью. Я осознала, что уже подустала постоянно жить на сцене. Думаю, мне не помешает несколько лет отдыха.

Закончив обсуждать подготовку к свадьбе, мы улеглись спать, но сон ко мне так и не пришёл. Поначалу я подумал, что в очередной раз переборщил с кофе, но вскоре понял, что мне не даёт уснуть навязчивая мысль, которую внушает новообретённая сила.

«Генетический анализ».

Чёрт, как же я сразу не подумал об этом! Я ведь с самого начала отметил, что скорость роста плода зависит от его восприятия лекарской магии. А такие черты кодируются генами! И теперь у меня есть в арсенале «генетический анализ», с помощью которого я могу немного изменить гены, кодирующие работу магического центра.

Я активировал свою новую силу и аккуратно проник в ещё не успевшее развиться