И зовите меня Гудвин - Павел Николаевич Корнев

— Дарья, не знаю как её по батюшке, работает через сутки, — подсказал я. — Сегодня у неё выходной.

— По батюшке? Смешно! — фыркнул лейтенант и кинул мячик об стол. — Давай на подачу!

В настольный теннис я не играл лет сорок, но умудрился не только перехватить невесомый шарик, но и попасть им в чужую половину стола. И пусть до сих пор ощущал заметную скованность в движениях, каждодневная растяжка начинала понемногу приносить свои плоды, так что партия завершилась не совсем уж полным разгромом. Следующие две закончились примерно с тем же результатом, а потом подошли знакомые Льва и предложили сыграть на вылет, но я уже изрядно упрел, так что отдал ракетку и спросил:

— А вы чего здесь вообще? Это ж горздрава вотчина!

Лев пожал плечами.

— Роман один из лучших тренеров в городе. К нему многие наши ходят.

После он отправился в раздевалку, ну а я пошёл колотить боксёрский мешок. Вымотался в итоге до крайности и после душа долго сидел в буфете и пил чай. Несмотря на усталость и потянутую спину, день определённо удался, и совсем уж очевидно это стало, когда перехвативший меня на выходе вахтёр вручил официальное заключение о присвоении второго пси-разряда.

Отличное завершение августа, что и говорить!

А вот сентябрь начался как-то слишком уж суматошно. Нет, в молочном магазине отработал уже привычно рутинно, но дальше-то пришлось выходить на смену, а там мало того, что ничего рутинного не ожидалось изначально, так ещё и вызовы подобрались один проблемней другого.

Перво-наперво пришлось ехать в частный сектор, только на сей раз иметь дело выпало не с чудью белоглазой, а с гномами. Точнее даже — с гномихами. Стоило только автомобилю остановиться у ворот в высокой дощатой ограде, за которой спрятался добротный бревенчатый особняк, как от соседних домов к нам тут же потянулись тётки, одинаковые, будто горошины из одного стручка: невысокие, носатые и упитанные — в тёмных платьях и с косынками на головах.

Дядя Вова повернул ручку-кольцо калитки, но та оказалась заперта. Ответом же на стук стал яростный собачий лай.

— Опять, что ли, ложный вызов? — спросил у него выбравшийся покурить Жора.

— Да какой ещё ложный, голова два уса? — тотчас напустилась на него одна из соседок. — Я сама звонила! Дома они!

— Ты постучи, постучи ещё, милок! — попросила упыря другая. — У этого подлеца терпежу не хватит долго таиться!

— Сам откроет! — поддержала её другая.

Собака и не думала затыкаться, но дядя Вова вновь подёргал кольцо, а после спросил:

— Случилось-то что?

— Смертоубийство! — без заминки выдала первая из соседок. — Бьёт он Римму смертным боем!

Жора сплюнул под ноги.

— Муж бьёт? — догадался шофёр и зло ругнулся: — Вот вы курицы! Вечно в чужие дела лезете! Самим мужья бока намнут, как с работы вернутся!

Тут его едва не поколотили, а гвалт поднялся такой, что я чуть лязг засова не упустил. Указал дяде Вове на калитку, а только тот развернулся, и на улицу вышел рыжебородый коротышка, который удерживал на цепи яростно гавкавшего кобеля.

— Чего надо⁈ — зло рыкнул гном, от которого крепко несло свежим перегаром. — Чего припёрлись⁈

— Скорая, — кивнул себе за спину дядя Вова. — Не видишь разве?

— Не вызывал! — отрезал крепыш. — Убирайтесь, пока собаку не спустил!

Соседки возмущённо загомонили, не пришлось по душе такое обращение и упырю. Он коротко выдохнул:

— Фу! — И яростно хрипевший до того пёс враз поджал хвост и попятился, утягивая хозяина обратно во двор.

Гном на миг отступил в калитку и сразу шагнул обратно с невесть где раздобытым топором.

— Ну! — яростно взревел он. — Подходи по одному! Всех положу!

Тётки шарахнулись прочь, я отступил к распахнутой дверце кабины, но ни о чём попросить Жору не успел, поскольку дядя Вова просто вытянул руку и сказал:

— Дай сюда!

Неведомая сила вырвала топор у рыжебородого коротышки, рукоятка прыгнула в раскрытую ладонь упыря.

— Так его! — тотчас подались назад тётки. — Вбей-ка ума в его пустую башку!

Послышалось тарахтение движка, и в переулок завернул жёлтый милицейский мотоцикл с коляской; расположились на нём два гнома — один другого в плечах шире. Тётки к ним так и кинулись:

— Убил! — завопили они. — Римму убил, а вам и дела нет!

— Ну-ка цыц! — потребовал сержант и повернулся к рыжебородому похмельному гному. — Говори!

Крепыш как-то разом потух, уставился себе под ноги и нехотя произнёс:

— С лестницы она упала. Не нужна ей помощь. Не звал я никого!

— Ну-ка пойдём! — потянул сержант хозяина на двор и прикрыл за собой калитку.

Дальше острый орочий слух уловил глухой отзвук удара, а вот последовавший за тем негромкий обмен фразами я разобрать уже не сумел. Впрочем, всё очень скоро разрешилось само собой — и пары минут не прошло, как сержант выглянул на улицу и обратился к Дарье:

— Проходите, уважаемая! — А вот нас с дядей Вовой он придержал, выставив перед собой раскрытую ладонь. — Тут по женской части вызов, вам делать нечего!

— Не пойдёт! — отрезал упырь.

— Всё будет хорошо! — уверил его милиционер.

— Не пойдёт! — повторил дядя Вова. — От процедуры отступать не имеем права!

Сержант забрал у фельдшера топор, после чего сказал хозяину:

— Здесь жди! — А рядовому приказал: — Проследи!

Перекосившийся на один бок рыжебородый задира попробовал было возмутиться, но под грозным взглядом сержанта враз осёкся и лишь зло сверкнул глазами, когда вновь загомонили соседки.

— Иди! — разрешил дядя Вова эльфийке, и та последовала за сержантом.

Сам он вернулся почти сразу, а вот