Мангуст. Тени Аурелии. - Анна Табунова

где-то за стеной, а в ушах стоял оглушительный звон – гул моих собственных мыслей. Дорога пролетела в лихорадочном полусне. Я не помнила, как поднялась по лестнице Пирамиды, как передо мной выросли знакомые двери. Меня не удивило отсутствие стражи у входа. Рука сама потянулась к массивной створке, и я вошла в удушливую сладость его покоев.

Внутри никого не было, кроме служанки, составлявшей очередную цветочную композицию. Ее взгляд еще не затянула пелена безразличия, а на щеках играл естественный румянец. Опиавус никогда не держал при себе больше трех девушек, и эта была новенькой. Любопытно, кого из старых он заменил?

Оторвавшись от своего занятия, ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, кто перед ней. Почтительно склонив голову, прислужница пролепетала бархатным голосом:

– Его Светлость в исследовательском крыле.

От этих слов меня резко бросило в жар, а затем обдало могильным холодом. Воздух будто испарился из легких, оставив после себя вакуум, в котором трепыхалось сердце. Приторно-сладкое амбре цветов, заполнявшее приемную, будто разошлось, и сквозь образовавшуюся брешь хлынул знакомый смрад. Запах сырости, болотного камня и резкая, пронзительная вонь, напоминающая окисляющийся металл. Вонь озона.

«Так волнительно вернуться туда, где все началось.» – злорадно подала голос Воратрикс.

– Заткнись! – резкий окрик сорвался с моих губ прежде, чем мозг успел его остановить.

В глазах служанки, будто после пощечины, отразился чистый, животный ужас. Естественно, она решила, что мой вопль адресован ей. По спине пробежали мурашки стыда, которые тут же сменились всепоглощающим жжением ярости. Ярости на себя и на эту тварь в моей голове.

Молча развернувшись, я зашагала прочь из покоев под улюлюкающие смешки проклятой гиены. В последнее время Воратрикс слишком часто меня провоцировала, а я – слишком остро реагировала. Во мне что-то сломалось окончательно и бесповоротно… Контролировать это я больше не могла. Посетить верховного жреца нужно было давно. И раз Опиавус сейчас с ним, значит, выполню две задачи одновременно.

Путь до исследовательского крыла не занял много времени. Я быстро миновала главный зал и свернула в узкий коридор, ведущий к потерне. Дверь в подземную часть Пирамиды была неприметной, но я отыскала ее с закрытыми глазами. Это место было обиталищем фанатичных жрецов Культа, которые жаждали разобрать первобытную магию по частям, чтобы потом собрать ее заново и использовать в предметах, а возможно, и в живых существах. Последний раз мне довелось покинуть эти катакомбы пятнадцать лет назад, но каждый камень под ногами все еще был мне знаком.

Чем глубже я спускалась, тем гуще становился воздух, пропитанный подвальной сыростью и озоном. К моменту, когда я оказалась на нижнем этаже, этот запах въелся не только в кожу, но и в самые кости.

«Как в тот день… в растворе концентрированной магии…» – смакуя каждое слово, прошептала гиена.

Нет. Эта вонь, оседающая на языке, – цветочный нектар по сравнению с ощущением, когда тысячи игл пронзают каждый нерв изнутри.

Дверь в главную лабораторию была открыта, но внутри никого не было. Однако из дальнего помещения доносились приглушенные голоса. Подходя все ближе, я уже могла разобрать слова.

– …тогда ее обладатель уже давно должен был быть в городе, – проронил Опиавус ледяным тоном.

– В Аурелию прибывает ничтожное количество беженцев, – тут же парировал верховный жрец. – Тщательную проверку проходит каждый, а за потенциально возможными кандидатами ведется отдельное наблюдение. Но в основном это оборотни либо стихийники.

– Значит, это кто-то из горожан. Или воспитанник Общины.

– Каждая Община следит… – верховный осекся, заметив мое приближение.

Проследив за его взглядом, Опиавус впился в меня своими золотыми глазами.

– Оставь нас, – безэмоционально произнес он.

Жрец мерно двинулся на выход. Проходя мимо, он едва заметно качнул головой, то ли предупреждая о скверном настроении правителя, то ли выражая разочарование моим состоянием.

Опиавус заговорил первым, едва послышался звук закрывающейся двери.

– Раз я не вижу с тобой носителя, полагаю, он мертв?

Вопрос был простым, и ответ на него знали мы оба, но я не могла вымолвить ни слова – язык прилип к небу, пересохший и неподвижный.

«Расскажи… о находке Призрака…»

– Реян Вейс нашел то, что Вы так долго искали, – на одном дыхании вырвалось у меня.

От преображения, случившегося с Опиавусом, меня сковал животный страх. Я смотрела уже не на правителя Аурелии, не на Его Светлость, и не совсем на человека… Он был похож на само воплощение жадности – олицетворение ненасытного голода.

– Гиена внутри тебя, – со сдерживаемым напряжением начал Опиавус. – Не упоминала о сестре?

Пока я собирала мысли воедино, он лениво подошел ко мне. Из-за затхлого воздуха подземелья от его природного медового аромата не осталось и следа. Теперь нас окружал запах перегноя. А калейдоскоп золотых оттенков его кожи, глаз, волос, одежды – без достаточного света поблек, превратившись в грязные пятна желтого и коричневого.

«Наша любимая младшая сестра… Мориенс…»

Этот шепот не был пропитан ядом как обычно, напротив, Воратрикс произнесла имя с тоскливой теплотой. У меня внутри все начинало рушиться, но я все же заговорила.

– Впервые – на крыше, – я запнулась, сглатывая ледяной ком, подкативший к горлу. – При столкновении с меченым.

Каждый удар сердца отдавался в висках пушечным выстрелом. Я, словно завороженная лань, замерла перед львом, готовым меня сожрать.

– Я разочарован, Лера. Ты – не оружие, – он занес руку около моего лица и, бережно проводя тыльной стороной пальцев по щеке, добавил: – Не способна им быть.

«Что бы он ни делал – всегда будет проигрывать… Жаль, что не в его природе понять: всему свое время.» – привычным тоном прошипело у меня в голове.

– Что Воратрикс тебе говорит? – обманчиво мягко спросил Опиавус.

Я застыла, потому что любое движение казалось распадом моей личности. Он смотрел на меня как на вещь, на испорченное переговорное устройство. А она внутри ощущалась ледяным океаном, готовым поглотить мое Я.

«Ответь же ему, девчонка.»

Опиавус чуть подался вперед и уголки его губ тронула легкая улыбка

– Ну?.. – Произнес он с неподдельным интересом.

Казалось, он слышал Воратрикс, но не понимал. Я была для этих двоих трансформатором – досадным костылем для прямого общения.

«Тебе уже ничего не изменить. Для тебя со Смерти все начинается, Смертью и заканчивается. Всегда.»

– Тебе уже ничего не изменить. Для тебя со Смерти все начинается, Смертью и заканчивается. Всегда.

Каждое сказанное мною слово заставляло все внутри содрогаться. Казалось, мое тело больше мне не принадлежало. Голову заполнило чужое чувство пустоты, руки и ноги стали ватными. Меня повело, и я отшатнулась, сделав лишь полшага, – Опиавус удержал меня, вцепившись в плечо.

– В этот