Страж зари - Сергей Куприянов

Он наелся так, что больше кусок в горло не лез. До того, что даже сидеть было трудно.

— А чайку? — легко предложила Ирина, подхватывая что-то со стола и уносясь на кухню. И уже оттуда крикнула: — Способствует!

Смотреть на нее было приятно. Она все делала быстро и легко, с видимым удовольствием ухаживая за мужем и гостем, при этом каждому казалось, что львиная доля внимания уделяется именно ему.

— Хорошо ты здесь устроился, — еще раз похвалил Павел, поудобнее разваливаясь на стуле не от отсутствия воспитания, а из-за того, что ощутимо переел.

— Стараемся, Паш, стараемся. Ты летом здесь посмотри. Я тут такое задумал! Часть паев у мужиков выкупил, уже специалисты приезжали смотреть. Тут же всю жизнь лен выращивали, а в последнее время безобразничать стали, спиваться. Места — ты чего! Жаль, этим летом не успел развернуться, все с домом занимался, но ничего, по весне я тут целую деревню для туристов открою. Тут же охота — с ума сойти! Иностранцы валом повалят. Уже и управляющего подыскал.

— Капиталист.

— Ну не спиваться же от скуки?

— Слушай, ну а вообще как? Нет, я понимаю, деревня, свежий воздух, молочко парное и прочие прелести, только я в деревнях бывал. Тоска смертная и сплошные заботы — сенокос, дрова, урожай, надои, дорога, скотина. Обо всем сразу приходится думать.

— Вот! Ты правильно сказал. Чуть ли не первое, что я сделал, пошел в областную администрацию и решил вопрос с дорогой и газом. Видел бы ты, как они там забегали. Сразу и деньги нашлись, и подрядчики приличные, и все, что нужно. Патриархия, ясное дело, поддержала- монастырь же восстанавливаем, не что-нибудь. Но это так, для соблюдения политеса, а больше для отмазки. Я их так заморочил, что они, если б в бюджете денег не нашлось, свои б отдали.

— Круто, — прокомментировал Павел, освобождая место для чайных приборов, которые уже несла хозяйка. — То есть доволен?

— Так я ж тебе говорю.

— Ну а из Москвы чего сдернул? За романтикой?

— Из Москвы я, Паша, сдернул, — с расстановкой стал отвечать Чекалин, — потому что надоело все. Все эти интриги, все это копошение. Обманы эти дурацкие, недомолвки.

— Ты о чем?

— А ты чего, до сих пор не в курсе? Так тебя за дурачка и держат?

— Ты вообще-то полегче бы! — обиделся Павел.

— Полегче? Хорошо, будет тебе полегче.

Ирина принесла чай в большом, литра на три, узбекском чайнике, хрустальную вазочку с конфетами — московскими, кстати! — разлила по кружкам и села, молча глядя на мужа. Продолжать при ней в том же тоне было не больно-то вежливо, но муж, видимо, не находил в этом ничего неудобного, потому что продолжал в том же духе:

— Вот смотри.

Он огляделся, что-то выискивая вокруг, и вдруг взгляд его остановился на полу, покрытом толстым ковром.

— Гляди, — показал он туда рукой.

Павел, не очень понимая, в чем дело, уставился на ковер. И вдруг… Ему сначала показалось, что это от выпитого. Свободная часть ковра, та, на которой не было мебели, вздрогнула, шевельнулась, пошла волной и стала подниматься. И поднималась так до тех пор, пока не встала вертикально, отгородив сидящих за столом от остального помещения. При желании Павел мог бы прикоснуться к ковру рукой, но не сделал этого.

— Ну? Как тебе такое? Сможешь повторить? Павел напрягся, пытаясь поколебать ковер, но тот стоял как каменный.

— Как ты это сделал?

— Интересно?

— Ага.

И вдруг ковер рухнул, как мог бы рухнуть, скажем, лист толстой фанеры. Плашмя и со шлепком, отчего над ним поднялось облачко пыли. Ирина звонко чихнула.

— Коль! Ну я ж тебя просила, — сказала она укоризненно.

— Извини. Увлекся.

— Ну что увлекся? Мы же за столом.

— Ну прости. Впервые за столько времени коллегу встретил, сама понимаешь.

— Да, и вы меня тоже, — сказал Павел, почувствовав неловкость.

— Прямо как дети, честное слово. Вот идите туда, — она махнула рукой в сторону кабинета, — и роняйте что угодно.

— И вправду, пошли, Паш.

— Спасибо. Все было очень вкусно, — поблагодарил Павел, вставая из-за стола.

— Ой, да пожалуйста! Что на завтрак-то хотите?

— Даже не знаю. Да все что угодно. Как вам, так и мне.

— Хотите пирожков? Я сейчас тесто поставлю. С мясом и солеными грибами.

— А не тяжеловато будет с утра? — тоном опытного дегустатора спросил Чекалин.

— Так холод-то какой.

— Ну сама смотри. Пошли, Паш. Покажу тебе еще кое-что.

— Только вы уж там поаккуратней, — напутствовала их Ирина. Она была совершенно не удивлена фокусу с ковром. Наверное, и не такое видела.

На диване уже было приготовлено спальное место для гостя. Он как-то не заметил, когда хозяйка это сделала. Расторопная женщина, ничего не скажешь. Даже пепельницу успела поменять.

Они расположились в уже знакомых креслах, и Чекалин водрузил на столик непочатую бутылку коньяка.

— Ну и как тебе? — спросил он, разливая коньяк по рюмкам. — Кстати, кури.

— Спасибо. Ты по поводу ковра? Интересно. Научишь?

Чекалин поморщился:

— Да тут и учить-то нечему. Да научу, если хочешь. Примитив. Понимаешь, какая штука… Ваш Петрович не такой простой, как хочет казаться. Я не сразу его понял. Долгое время, прямо скажу, недоумевал. Ну казалось бы, если ты умеешь, условно говоря, построить дворец, то почему бы не научить этому других? Нет, я не имею в виду всех. Идеи равенства и братства отжили свое, доказав свою историческую несостоятельность.

— А он умеет? — перебил его Павел.

— Дворец-то? Понимаешь, тут дело даже не в том, умеет он построить именно дворец или нет. По большому счету это не так уж и сложно.

— Тогда в чем дело? — спросил Павел, с удовольствием закуривая. — Вот взял бы ты, к примеру, и за пару дней отгрохал бы этот свой монастырь.

Чекалин поднес рюмку ко рту и отхлебнул, после чего как бы в удивлении покачал головой.

— Ты не понимаешь, — сказал он. — В сущности, монастырь нужен не мне, а им. — Он кивнул по направлению окна. — Отдельные чудеса — вещь хорошая, когда они помогают жить, а не подменяют жизнь. Человек ведь такая скотина, которой нужно занятие, свое дело, только тогда он человек, а не животное, которому только жрать надо да на самку влезть. Когда я сюда приехал, знаешь кого первым делом увидел? Скотов! Пропитые, бездумные, бездушные. Они могли только воровать по мелочи и пить до усрачки. Сутками! Не просыхая. Сами в грязи, в дерьме, но чтобы водка обязательно была. И — много. Нормальные люди в этой среде просто не выжили. Или спивались, или удирали отсюда без оглядки.