"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

Местный руководитель был больше охотником, чем военачальником, а уж про настоящую диверсионную подготовку скорее всего даже не слышал. Так что о его планах мы узнали за версту, если не больше. И меры соответствующие приняли. В общем, ни хрена путного у «засадчиков» не вышло. Гора собственных трупов не считается.

Зато выяснились и текущая дата, и геополитический расклад в окрестных лесах и степях. Заодно подивились на рожу предводителя мерян. Надо было видеть, с каким удовольствием воевода его прикончил…»

Земли меря, лето 6447 от Сотворения мира, травень

Караван остановился, не доехав до засады пары сотен саженей. Встали на большой поляне, собираясь то ли трапезовать, то ли и вовсе на ночлег укладываться. И сколько их ждать? Мешко даже хотел скомандовать дружине начинать сечу, но пришлые споро установили возы в круг подобием гуляй-города, и князь передумал.

Мешко Меченый громко называл себя князем, а свое войско – дружиной. Но вся его громкость была напускной. Мешко дураком не был. И понимал, что вся его «дружина» против настоящих воинов не продержится и части[23]… А пришлые смотрелись бойцами.

Опасные. Именно так хотелось Меченому описать первое впечатление. Крепкие, поджарые, без лишней груды мыщц на костяке, без дурного мяса, что больше в тягость, чем в пользу. Сжатые готовой к броску змеей. Ядовитой змеей, надо уточнить. Но не той, что кидается при первом намеке на угрозу, а той, что всем видом своим говорит – бойся меня, самозваный князь, бойся!

Все воины были разные. Кто темный, подобно хазарину, кто волосами как спелая пшеница… У кого глаза косят прищуром степных лучников, а у кого распахнуты, словно в вечном удивлении.

И все были одинаковыми, несмотря на разность. Чем – внятно Меченый сказать не мог. Слов недоставало. Но вот проступало сквозь всю разность что-то общее. Словно у мечей, вышедших из-под молота одного и того же коваля. Неуловимое сходство. Выражение ли глаз, манера стоять, двигаться…

А еще оружие. Хорошее оружие. И никак себя не убедить, что караванщики держат его лишь перед девками красоваться.

Ну то ладно. Мешко – князь, а не волхв и не дознатчик. А еще точнее, правитель захолустной вески, промышляющий между делом на большой дороге. Ему больше пристало не катать в голове темную гальку боязливых мыслей, а прикидывать, как коней таких добрых в свой табун угнать. Да за сколько золота такой меч купец возьмет. Тот, что приезжает посланцем другого купца, который в граде Киеве сидит. Тот, киевский, обещает много, но и делает немало…

А повезет, так даже треть богатства этого ухватить и до княжеского кремля рукой подать. Настоящего кремля. Из камня ложенного, а не лозой обнесенного… «Великий князь народа меря Мешко Меченый!» Эх, хорошо звучит! А ежели так пойдет, то и родимое пятно на рано облысевшей голове в цвет станет. Имя его прославится так, что все позабудут, что «Меченый» в обидку дано. Бояться будут! А там и на Киев пойти можно… Но сперва надо взять тот скарб бесценный, что рядом сейчас. Так близко, только руку протяни…

Рано руку тянуть. У скарба хозяева есть. И воины они добрые. Руку, по-глупому протянутую, по самую шею обрубят. Харалугом. Мешко не медведь, чтобы на рогатину брюхом лезть. Он видеть умеет и слышать. Вот и не будет наскоком брать, на стены возов карабкаться. Он полежит, подождет. И возьмет свое, когда луки дружины сделают должное.

Гостей-то с полсотни будет. Да и если считать со смердами и возницами. Или меньше? Вроде разведчики говорили о полусотне!

Мешко поерзал, пытаясь уползти с сучка, неведомым образом вдруг оказавшегося под брюхом, снова присмотрелся к кругу возов. Вроде как меньше люда вокруг них стало. Куда остальные делись? Все на виду, не могли утечь незаметно. Забеспокоившийся Меченый начал пересчитывать людей, но проклятые пришельцы мурашами сновали туда-сюда, сбивая мерянина со счета. В третий раз, сбившись в начале седьмого десятка, князь плюнул: ошибся, конечно, и не раз. Но коли семь десятков по счету вышло, то все пять на месте. Просто тех, кто в возах, не видно. Ну и боги с ними. Как поедут, все на виду будут. Все под стрелы подставятся.

«Князь» расслабился, выгоняя лишнюю тревогу из тела и раздумий. Тихо прошептал, не поворачиваясь:

– Йохал! Скажи всем, ждать будем!

Охотник, что по праву был десницей, бесшумно исчез, лишь ворухнув напоследок листвой. Мешко устроился поудобнее и продолжил наблюдение за поляной.

Прошло немало времени, а пришлецы не проявляли желания продолжить путь, так и продолжая свое коловращение… Юмол с ними, если не двинутся с места, то ночью…

Додумать Меченый не успел. Тихо зашелестели ветви за спиной.

– Йохал, ты? – успел выдохнуть князь.

Крепкие руки прижали к земле, ткнув лицом в траву. Веревочная петля захлестнула горло. Тут же натуго замотали руки. Мешко попытался крикнуть, но в открывшийся рот забили тряпку. Добро чистую, а не ношеную портянку…

– Взял старшего! – тихо буркнул нападавший.

Несколько вздохов было тихо. А потом…

Мешко пнули в бок, вздернули на ноги и, не хоронясь, потащили на поляну, к возам. Кроме князя, «купцы» вели еще с десяток его людей. Связанных, подобно Меченому. А остальные где?

Пленных подтащили к здоровенному мужику лет сорока, небрежно уронили тому под ноги.

– Вот, воевода, – доложил один из тащивших. Не по-вятичски. По-русски. Почти так купец киевский говорил… – Остальных кончили. Многовато их, задолбались в корень.

Убили? Всех? Неприятный холодок пробежал по хребтине, отдавшись испариной на лбу… Он же сотню привел с двумя десятками! Да, пусть воины не самые лучшие, но охотники же все! К ним не подобраться, как к глухарю токующему! Но подобрались. Как?!

– А вот этот у них за старшего, пожалуй! – продолжал дружинник, снова ткнув носком узкого сапога Меченому под ребра. – Одет побогаче. И морда наглая.

Воевода наклонился над пленником, и, даже не начав разговора, обеими ладонями хлопнул тому по ушам. И уже потом, когда Меченый сумел проморгаться от навернувшихся от боли слез, спросил:

– Звать как?

– Мешко, – произнес тот, решив не артачиться зря. Уж больно нехорошо смотрел купец на его голову, – князь Мешко Меченый.

– Кня-а-азь, – протянул воевода, суровым взглядом тут же пресек смешки сгрудившихся рядом дружинников. Именно дружинников, не бывает у купцов воевод… – Нет, дорогой мой, любимый человек! Брешешь ты, как пес шелудивый. Князья на дорогах грабежом не промышляют. Из тебя князь,