Боксер-7: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

— Согласен, — кивал Григорий Семенович, — им бы еще шалопайство немного убрать — и цены бы им не было!

Насчет шалопайства возразить было нечего. Ну а кому в подростковом возрасте не хочется пошалопайничать? Не все же рождаются с памятью о прошлой жизни. Может быть, это и было причиной того, что я и в самом деле превратился в практически безотказный механизм для побед на ринге. Только ничего совсем уж мистически-фантастического в этом не было. Просто постоянные упорные тренировки, помноженные на целеустремленность и жгучее желание во что бы то ни стало стать лучшим в своем деле, способны творить еще и не такие чудеса.

Но все-таки оставались еще вершины, которые оставались невзятыми и манили к себе похлеще любых миражей в пустыне. Среди них была и моя главная цель — Олимпиада. Та самая Олимпиада 1980 года в Москве, на которую мне так не посчастливилось попасть в прошлой жизни, и мечты о которой преследовали меня вплоть до нового воплощения в советском времени. И вот теперь этот без преувеличения долгожданный день приближался.

Незадолго до этого события мы с пацанами из «Динамо» собрались за скромным столом, чтобы обсудить накопившиеся новости да и вообще спокойно пообщаться, что удавалось сделать все реже и реже. Впрочем, «за столом» — это я несколько приукрасил. Нарушать режим какой-то неполезной и обильной пищей было нельзя ни им, ни тем более мне, поэтому мы просто попивали вкусный чай, который прислали чьи-то родители с южных краев нашей необъятной страны.

— Да-а, Мишка, — восхищенно протянул Сеня. — Если бы мне тогда, в лагере сказали, что ты на Олимпиаду поедешь — я бы не поверил!

— Ну, ехать-то здесь не так уж и далеко, — попробовал отшутиться я. — Люди вон с других континентов прилетают — и ничего.

— Да ладно, Миш, не скромничай, — подхватил Лева. — Ты действительно растешь какими-то немыслимыми темпами. Семеныч нам нет-нет да и скажет что-нибудь вроде «А вот Миша…»

— Да, поэтому не мог бы ты как-нибудь притормозить в развитии, а то сколько нам можно уже это слушать, — встрял Колян, и мы рухнули от хохота.

— Это вряд ли получится, — признался я.

— Ну ничего, — проговорил Шпала, когда все отсмеялись, — главное — нам тоже продолжать тренироваться. Тогда, глядишь, и кто-нибудь из нас на следующую Олимпиаду поедет.

— А мне, представляешь, — снова оживился Сеня, — мать говорит: дескать, ваш Мишка на Олимпиаде будет выступать, может, он по знакомству как-нибудь и тебя куда-то пропихнет? Ты бы знал, каких трудов мне стоило ей объяснить, что в спорте это не работает. Что можно, конечно, пропихнуть «своего парня» куда-нибудь выступить, но, во-первых, не на уровне Олимпиады, а во-вторых, после того, как этот «свой парень» облажается на весь спортивный мир, о нем больше никто и нигде слышать не захочет. Вот ведь представления какие у людей!

— Думаю, дело тут все-таки не в представлениях, — мягко поправил я приятеля, — или, во всяком случае, не только в них. Мама-то все-таки за тебя переживает, хочет, чтобы ты каких-то вершин достиг…. ну, в общем, чтобы она тобой гордилась, понимаешь? Ну значит, она как умеет, так и советует.

— Да я понимаю, — задумчиво ответил Сеня. — Я вот, честно говоря, когда тренируюсь, нет-нет да и представлю себе, как я тоже выступаю на каком-нибудь международном чемпионате, а родители на трибунах сидят и смотрят, как мне медаль на шею вешают. И сразу откуда-то силы появляются, даже если я сильно устал!

— Ну вот! — подбодрил его я. — Думаю, у тебя все это тоже еще впереди. Не зря же Семеныч тебя тогда вместе со мной на соревнования направил.

— Я думал об этом, — кивнул Сеня. — И знаешь что? Я вот для себя решил, что в следующем году точно постараюсь попасть на какие-нибудь соревнования и выиграть! Как ты думаешь, у меня получится!

— Обязательно получится! — заверил его я.

— Слушайте, что мы, в самом деле, как на выпускном, — вмешался Колян, — Напутственные речи, рассуждения, кто куда пойдет — осталось только зарыдать еще, честное слово. Давайте-ка лучше еще чайку вскипятим!

Чай действительно был хорош, от такого предложения никто отказываться не стал, и дальше беседа потекла с новыми силами. Ребята травили анекдоты, пересказывали байки, услышанные от других спортсменов, строили планы на дальнейшую профессиональную жизнь, а я слушал их и думал о том, что, может быть, нам в последний раз удалось вот так собраться и неторопливо посидеть нашей старой компанией. В этом смысле сравнение с выпускным было, пожалуй, самым точным из возможных.

— А я вот вчера историю слышал, — заговорил Лева, отхлебнув очередную чашку ароматного дымящегося напитка, — боксер слетел с соревнований прямо в последний момент! Буквально за день до чемпионата то ли мира, то ли Союза неудачно подвернул ногу на лестнице — и привет. Даже представлять не хочу, как ему было обидно!

— Ну ты нашел что вспомнить перед тем, как Мишку на Олимпиаду проводить, — подколол его Колян. — Или для тебя теперь всю жизнь любая история с подворачиванием ноги будет как страшилка на ночь?

— Да нет, почему, — не смутился Лева. — Это я просто к тому, как иногда все от случайности зависит.

— Случайности, конечно, бывают, — философски произнес я, — на то они и случайности. Но если работать постоянно и целенаправленно, то никакая случайность тебя из седла не вышибет. Не получилось в этот раз — значит, в следующий подготовишься еще лучше.

— Ну, опять завел свою педагогическую шарманку, — заулыбался Шпала. — Слышь, Мишань, ты как олимпийским чемпионом станешь, тренером к нам приходи. Григорий Семёнович, конечно, хороший мужик, и тренер обалденный, но все-таки возраст дает о себе знать, да и никто не вечный. А у тебя вон какой талант — и объяснишь все как следует, и обоснуешь как надо.

— А ты погоди еще Семеныча со счетов списывать, — парировал я. — Он еще многим тренерам жару задать может! Ты бы слышал, как он на чемпионате за меня бился, при том, что официально я там был вроде как с тренером от