В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко

были за люди. Вполне возможно, они могли мне помочь. Может, это были те, кто так по-доброму, отнёсся к моему сыну и ко мне. Может быть… Только если это не они, если я ошибусь, такая ошибка будет стоить мне жизни.

Сейчас-то я уже представляю картину тех дней. Знаю, что на нас обрушилась ударная волна от применённого Союзом Лучевого оружия, понимаю, как нам повезло, горный массив сдержал большую часть его ярости и разрушительной мощи. Подарив нам шанс. Только как мы им воспользовались? По моим подсчётам это было восемнадцатое число. Война уже окончилась. Официально. Конец. Но не здесь. Здесь об этом событии не знали, здесь как и прежде говорили винтовки, забирая жизни. Последние жертвы всеобщей войны, глупой и жестокой, пали от рук «врага», что уже не был врагом, по крайней мере, для всех, кто жил в Метрополии или в колониях и был свидетелем подписания договора о прекращении войны. Так, часто бывало и раньше, случилось и с нами. Доподлинно не известно, где прозвучал последний выстрел той войны, но я почему-то уверен, что там…в Юнхэгуне. Как и уверен, что мой сын, стал одной из последних жертв того кошмара…

Том замолкает. В такой момент я не смею нарушать молчание. Не смею просить о большем.

– Моя история близка к концу, – продолжает он. – Я нашёл, что искал. В одной из пещер лежали тела. Солдаты метрополии. Когда они погибли, я не знал. Может, ещё вчера, а может, и полчаса назад. В их рюкзаках я с облегчением нашёл медпакеты и солдатские пайки, не очень много, но достаточно на некоторое время. Оружия при них не было или я просто его не заметил. Как только я собрался возвращаться, сгрузив «добычу» в один из рюкзаков, послышался топот множества ног. Метрах в десяти от того места, под потолком горела одинокая лампа, дающая слишком мало света, мелькнула мысль прижаться к стене или притвориться мёртвым. А вдруг у них фонари? Вдруг они ищут меня? Выследили? Глупо, конечно, но что только не приходит на ум в моменты опасности, когда воспалённый мозг генерирует идеи, больше похожие не бред, чем на рассуждение зрелого человека… А иногда ты просто ничего не успеваешь сделать, обстоятельства сильнее тебя, и умные мысли никак не хотят рождаться. Так произошло и в тот момент. Из-за угла появились вооружённые люди, замелькал свет. Я стоял на «месте преступления», среди тел, словно «падальщик», обирающий мёртвых. Стоял неподвижно, держа в опущенной руке чужой рюкзак, с чужими вещами. И как назло, это были солдаты Метрополии, человек пять, грязные, уставшие, с покрасневшими глазами, давно не знавшими сна. «Вот чёрт» только и успел подумать я. Ну почему именно они? Почему сейчас, в такой момент? Представьте, какого стоять над убитыми товарищами загнанных, утомлённых и озлобленных людей, заставших вас за «этим» делом. Я мысленно был готов к скорой расправе.

Они не тронули меня. Опустили поднятое было оружие, равнодушно оглядели трупы и, повинуясь кивку старшего, пошли дальше. Я прикрыл глаза и вздохнул с облегчением. Уходя, последний из них посветил фонарём мне в лицо и сказал:

– «Ты можешь пойти с нами, старик».

Я отрицательно помотал головой.

– «Что у тебя там?» – спросил он, указывая на рюкзак.

– «Лекарства… для моего сына» – ответил я.

– «Им-то они уже точно не нужны, верно?!»

Снова я молча кивнул. Помедлив ещё секунду, он протянул руку. Понятный жест, не требующий слов. Я машинально отдал ему то, что могло спасти Джейка. Сплюнув на пол, он растворился в темноте, как и его товарищи. А с ним растворилась и моя надежда, вернее, мои силы лелеять эту самую надежду. Дальше идти я не мог. Стал возвращаться к Янису и Джейку. По пути чуть не нарвался на пулю. Земля под моими ногами осыпалась, шум привлёк внимание невидимого стрелка. Очередь прошла мимо. Я даже не испугался.

 Янис  пропал. Джейк сказал, он ушёл около часа назад, куда не знает. Выслушав мой рассказ, сын ободряюще похлопал меня по плечу. «Хорошо, всё будет хорошо», –  сказал он…. Позже мы уснули. Когда я проснулся, Яниса всё ещё не было. Джейк лежал рядом… В руке пистолет, в воздухе запах порохового дыма… Откуда он у него? Я и не подозревал…

Его мать знает лишь только то, что я рассказал. Неправду. И я прошу вас не упоминать об этом в своей книге. Джейк умер в Юнхэгуне на Новом Пекине девятнадцатого мая, по общему календарю… умер от ран. Пусть так и будет.

Ли Во Джонг

– Маркус улетел на встречу с Борроу. Уверен, вы удивлены, что я это ему позволил, точнее настоял.

– Если честно, да.

– В отчаянные времена приходится принимать отчаянные решения. Когда шеф узнал об этом, то взорвался с грохотом пороховой бочки, но я стойко выдержал его праведный гнев. Успокоившись, он лишь проворчал «твоё решение» и отключил связь. Альери справится, я не сомневался в нём. Узнать, где сейчас оружие лишь полбеды, на этом наша работа не закончится, и я не намеревался оставаться в стороне. А для этого мне нужно было поправляться. Побороть болезнь и встать в строй. Когда Маркус возвратится с фактами и доказательствами, ЕСЛИ они окажутся верными, нам предстоит убедить вышестоящее начальство, выделить ресурсы и людей, для нейтрализации угрозы. Пусть для этого потребуется целый флот, пусть его перемещение оголит фронт или вообще поставит под удар один из наших миров, неважно. Никакая вероятность вторжения или высадки десанта и рядом не стоит с угрозой применения Лучевого оружия. Они это знали, мы все это знали. Нужно только представить убедительные доказательства. А дальше военные, наконец, получат возможность продемонстрировать весь свой, восхваляемые ими же, потенциал.

Мне становилось лучше, последствия контакта с вирусом всё менее и менее заметны. Самая острая фаза прошла, и врачи разрешили мне вставать с постели. По мере возможностей я включался в работу, тем более мы понесли ощутимые потери, многие из моих коллег находились в карантине, почти каждый день кто-то из них умирал, благо новых заболевших не было. Своевременные меры помогли остановить заразу, но помочь уже больным не всегда получалось. Даже со всеми современными средствами и достижениями медицины.

Работы было много. Контакты по линии обмена пленными, вывод из наиболее опасных зон гражданских, сортировка беженцев, просьбы или запросы на пропуск в воздушное пространство Пекина медицинских транспортников, для эвакуации раненых. Маленькими шагами, с проклятиями и страхом перед вероломством противника, мы созванивались, встречались, отправляли сообщения без надежды получить ответ и надеялись, надеялись, что есть возможность спасти кому-то жизнь и дать шанс. Всё, что